Беня захлопнул дверь, противно заскрежетал засов.
— Дурак, — крикнула я ему вслед, села на матрас и обхватила руками колени.
Они думают, что Ирка журналистка. Черт возьми! Я со стоном схватилась за голову. Иринка же мне должна была статью принести! Проба пера, так сказать. Я же сама ей предложила написать заметку на свободную тему, а если накопает что-нибудь интересное, так, возможно, ее статья будет даже опубликована. Вот и накопала на свою голову. Для этого ей и диктофон понадобился.
Мои мысли заметались сразу в нескольких направлениях. Во-первых, Иринка узнала что-то связанное с махинациями фирмы. Когда она вышла из конторы, при ней были пленки и какие-то документы, очевидно, с прямыми или косвенными доказательствами преступлений. Но куда она их дела? При ней, судя по всему, ничего не нашли, иначе бы меня здесь не было. Во всяком случае, от меня бы эти документы не требовали. Потому, кстати, и в редакцию пытались вломиться.
Во-вторых, непонятно, какую роль во всей этой истории играют Коротков и капитан.
А в-третьих, жива ли Иринка? Какого черта меня понесло к Резовскому, надо было сразу к Нине Петровне ехать. Вряд ли она замешана в грязных делах.
Ни к какому выводу прийти я не успела, Беня вернулся гораздо раньше, чем обещал. Когда засов снова заскрежетал, я похолодела. Наверное, уже приехал Лысый и меня сейчас ожидает жестокая экзекуция.
Но причина Бениного возвращения была совсем иная. Он влетел в комнату, прижимая к окровавленному лицу мокрое полотенце. Из глубоких царапин на руках также сочилась кровь. Браток успел облачиться в темно-синюю футболку, которая теперь местами висела лохмотьями. Надо полагать, он пытался загнать во двор мою машину. Я расхохоталась.
— Ты, сучка, — прошипел Беня, приближаясь, — урою и тебя, и твоего звереныша.
— Спокойно, спокойно, — я протестующе выставила ладонь, — тебе же Лысый велел меня не трогать. Хозяин недоволен будет. И, между прочим, стучаться надо, когда к даме в комнату заходишь.
Беня зло сплюнул, пнул от души ни в чем не повинный стул и выскочил из комнаты.
Я поднялась. Неужели отсюда никак нельзя выбраться? Методично, спешить было некуда, я исследовала каждый сантиметр комнаты. За матрасом я обнаружила Иринкину заколку для волос, пустила над ней слезу и спрятала в карман. Вот, значит, где ее держали, сволочи.
Закончив обследование своей тюрьмы, я снова уселась на матрас, закурила — ведь теперь сигареты и зажигалку я предусмотрительно держала в кармане — и подвела итоги.
