Я постучала в дверь:
— Елена Николаевна, это Ирина! Откройте!
Костя Шилов сопровождал меня и в этот раз: Лера его практически из-под душа вытащила. Поэтому он вновь стоял за моей спиной, как верный рыцарю оруженосец!
Из кабинета почему-то никто не отзывался. Я чуть сильнее надавила на дверь, и она слегка приоткрылась, представив нашим глазам странное зрелище.
Елена Николаевна полулежала на диване, ее красивый рот был удивленно приоткрыт, одна нога — как-то неестественно закинута, другая — свешивалась с сиденья.
— Ирина, не надо туда тебе, — глухо произнес Костя Шилов и попытался отстранить меня, но я решительно шагнула в открытую дверь. Не успев войти, я заметила, что возле дивана валяется пузырек из-под каких-то таблеток.
— Отравилась! — ахнул кто-то у меня за спиной.
— Нет, — возразил мужской голос кого-то из сотрудников. — Это Гоффман ее довел. У нее было больное сердце…
— Кошмар! — Галина Сергеевна всплеснула руками. Я заметила, как побледнело ее лицо. По-моему, она сама была не рада, что отправилась с нами. Лера рылась в кожаной сумке в поисках валерьянки. — Почетная обязанность приводить нашего режиссера в чувство всегда лежала на ней.
— Кто-нибудь догадался вызвать «Скорую помощь»? — осведомился Костя.
— Сейчас вызову! — откликнулся кто-то из собравшихся. — Анжелику Александровну надо позвать!
— Что еще за Анжелика Александровна? — Я вопросительно озиралась по сторонам.
— Наш штатный доктор, — со вздохом выговорил Герман Генрихович, неожиданно возникший у меня за спиной. Он с тоской взирал на все, что происходило в кабинете. Шум голосов при его появлении стих. — Анжелика Александровна Кемп, — добавил Гоффман.
Не прошло и минуты, как в кабинет вошла интересная женщина в белом халате, с короткими светло-русыми волосами.
— Что случилось?.. — спросила доктор и осеклась. — Боже мой! — ужаснулась она.
Спустя некоторое время приехала «Скорая», тело Елены Александровны вынесли на носилках из клуба и увезли. Пузырек с оставшимися таблетками тоже забрал с собой один из приехавших докторов.
— На экспертизу, — важно ответил он Гоффману, который тихо его о чем-то спросил. — Болела она или не болела… — Доктор развел руками. — Положено! Причину смерти так сразу и не определишь… Родственники-то у нее есть?
Герман Генрихович покачал головой.
— Елена Николаевна была женщиной одинокой и вела довольно замкнутый образ жизни, — мрачно промолвил он.
— Вскрытие теперь будут делать, — прошептала какая-то девушка за моей спиной в спортивном купальнике и наброшенной на голые плечи мужской рубашке. — В морг повезли…
