— Что вы имеете в виду? — насторожилась я.
— Автомобильную катастрофу, — ответила Елена Николаевна, — в которую попала Аллочка.
— Так, значит, это не был несчастный случай?! — изумленно воскликнула я. — Но Алла Владимировна ничего нам об этом не рассказывала…
В этот момент хлопнула дверь, и через порог переступил Герман Генрихович.
— А… — проговорил он несколько раздраженно, — вы еще здесь? — Гоффман перевел взгляд с меня на Елену Николаевну. — Как освободитесь, зайдите ко мне! — приказал он недовольным тоном и вышел из кабинета.
— Ой! — Крылова прижала ладони к щекам. — Что я наделала! — каким-то неестественно тонким голосом пропищала она. — Гоффман же наверняка все слышал! — Лицо Крыловой стало пунцовым. — Он же выгонит меня на улицу! — всхлипнула она.
— Успокойтесь, пожалуйста, — я тронула ее за плечо.
— Да, да, — проговорила Елена Николаевна, — мне надо взять себя в руки! В конце концов, чему быть, как говорится…
— Вы рассказывали об аварии, — напомнила я.
— Поймите меня правильно, Ирина Анатольевна, — сказала Крылова в ответ, — я и так тут вам наговорила всего…
Елена Николаевна извлекла из полупустой пачки очередную сигарету с ментолом, — а это ведь может стоить мне работы, — продолжала она, — и при этом чертовски хорошо оплачиваемой, работы… Мне жаль Аллочку, — вздохнула она, — но мне почему-то кажется, что ей из этой паутины уже не выбраться…
— Но почему? — удивилась я, прекрасно отдавая себе отчет в том, что как детектива Елена Николаевна меня совсем не воспринимает. Ей гораздо больше импонировала Ирина Лебедева — автор и ведущая программы «Женское счастье».
— Интуиция! — уклончиво проговорила Крылова.
— И вы больше ничего не хотите мне сказать? — разочарованно осведомилась я.
— Нет. — Елена Николаевна покачала головой. — Клуб скорее всего достанется Гоффману, а мне с ним еще работать, — мрачно закончила она. — Мне бы хотелось, чтобы вы меня… оставили, — проговорила извиняющимся тоном Крылова. Было заметно, что Елене Николаевне отказывать мне неловко, но тем не менее решение она приняла окончательное и бесповоротное, так что обжалованию оно не подлежит.
— Ну, что ж, как знаете, — ответила я, потому что не видела смысла в том, чтобы настаивать. — Но вы не могли бы ответить на мой последний вопрос? — попросила я.
— Ирина Анатольевна, — сухо ответила Крылова, — вы же знаете, что я тороплюсь! Герман Генрихович…
— Как фамилия охранника, дежурившего в четверг? — не сдавалась я.
