Герман Генрихович оказался на месте. Он сидел в своем кабинете и перебирал у себя на столе целую кипу бумаг. Заметив меня, Гоффман наконец оторвал свой взгляд от кучи макулатуры.
— Ах, Ирочка, это вы, — промямлил он. На Костю, стоявшего за моей спиной, Герман Генрихович не обратил никакого внимания. — А у нас такая беда, — проговорил он взволнованно. — Аллу арестовали…
— Вы бы не могли мне объяснить, — спросила я с искренним сочувствием, — что произошло на самом деле?! Вчера вы вместе с Аллой Владимировной уверяли меня, что анонимный телефонный звонок в эфире — это глупая шутка. Сегодня я узнаю, что госпожу Малахову подозревают в убийстве и даже взяли под стражу!
— У меня у самого голова кругом идет, — признался Герман Генрихович. — Ничего не понимаю!
— А убили-то кого? — осведомилась я.
— Как, вы не знаете? — удивился Герман Генрихович. — Аню Степнову, — ответил он.
— Постойте-ка, — возразила я, — но она же уехала во Францию…
— Совершенно верно, — со вздохом подтвердил Гоффман, — уехала. Но вернулась. К сожалению, в России сняли «железный занавес»! Вот, если бы она уехала лет тридцать назад, — проговорил он мечтательно.
— И Алла Владимировна знала о ее возвращении? — осведомилась я.
— Да, — честно ответил Герман Генрихович, тупо уставившись в одну точку, и взгляд его маленьких глазок теперь не казался мне таким уж небесным. — Алла была шокирована ее возвращением, — продолжил Гоффман. — У них к этому моменту сложились не слишком хорошие отношения.
— То есть вы хотите сказать… — вкрадчиво начала было я.
— Я ничего не хочу сказать, — нервно перебил меня Гоффман и зашагал по кабинету. Потом выхватил из кармана пиджака пачку сигарет и задымил, как паровоз, что совершенно не вязалось с его ангельски-добродушным образом. — Вы мне скажите, как вас там? — Герман Генрихович вдруг запамятовал, как меня зовут. — Ирина Анатольевна… А зачем вам все это?
«Законный вопрос!» — мелькнуло у меня в голове.
— Хочу все знать, — пошутила я. — А если серьезно, то у меня из-за этого инцидента могут возникнуть крупные неприятности на телевидении.
— А, вон оно что! — Герман Генрихович снова уселся за свой захламленный стол. — А я-то уж грешным делом подумал, что вы за Аллу волнуетесь, — усмехнулся он, обхватив руками свою лысоватую голову.
— Почему в убийстве подозревают Аллу Владимировну? — осведомилась я.
— Да потому что, кроме нее, в этом чертовом клубе никто так долго не остается! — воскликнул Гоффман. — Тело-то Анны только вчера обнаружили, аккурат во время вашей программы, почти сразу после звонка, ну того самого, вы понимаете, — он выразительно округлил глаза. — А экспертиза вроде бы как уже установила, что смерть наступила в четверг часов около десяти-одиннадцати вечера. Алла, разумеется, в это время сидела в клубе…
