— Евгения Александровна, — произнесла я, уловив паузу, — а почему вы решили, что Марина Белогурова каким-то образом причастна к смерти вашего племянника?
— Ну, как же? — всплеснула руками дама. — Я же говорила вам о завещании!
— Да, но Марина говорит о том, что она о нем вообще ничего не знала, — попыталась я протестовать.
— А вы, что же, полагаете, что она так вам и признается в том, что, узнав об этих деньгах, решила отравить моего племянника? — Красивые ноздри нашей хозяйки раздувались от негодования.
— Но не кажется ли вам, — вмешался в разговор Валерий, — что в этом случае ей логичнее всего было бы избрать другой вариант? Ведь то, что у Игоря здоровое сердце, она знала. Так зачем ей было действовать, навлекая на себя подозрения?
— Вот это пускай и выяснят следователи, — холодно проговорила Пряжникова.
— Хорошо, — кивнула я. — А вы знаете о результатах вскрытия и… — Я хотела было сказать «экспертизы», но вовремя опомнилась: вовсе незачем было что-то подсказывать ей. — И что думаете по этому поводу? — поспешно добавила я.
— Конечно, я знаю о результатах вскрытия, — фыркнула Евгения Александровна. — Я даже знаю, что… Марину, — ей, видимо, с трудом давалось даже произнести это имя, — сегодня взяли под арест, потому что на днях у нее в квартире нашли пузырек из-под яда.
— Да, это так, — согласилась я. — Но вы не думали о том, что пузырек ей могли подбросить?
— Кто? — вскинула свои идеальные брови Пряжникова. — Ну, помилуйте, кому в голову может прийти такое? Это только в американском кино кого-то подставляют, — усмехнулась она. — У нас же, как мне кажется, все еще действуют по старинке.
— Ошибаетесь, — вот все, что сказал на это Валерка, а я и вовсе промолчала, оставив без ответа такую многозначительную сентенцию. — Ладно, — между тем продолжал мой коллега, — если вы знаете, что на самом деле вашего племянника отравили, то вы, должно быть, знаете и то, что этот яд могли дать ему только вместе с едой?
— Конечно, — слегка пожала плечом Евгения Александровна, из чего мы заключили, что для нее это даже не вопрос и что себя, она, конечно, ни в коем случае не считает одной из возможных подозреваемых. — И что из этого следует? По-моему, — добавила она, — это как раз и подтверждает, что никто, кроме нее, не смог бы такое проделать.
— Хорошо, — покачал головой Валерка, — а что, на ваш взгляд, совсем никто больше не может иметь отношения к смерти вашего племянника? Ну, там, деловые партнеры-недоброжелатели или кто-то, кого Игорь когда-то мог обидеть?
