— Проводите его в малую гостиную, Лусия, будьте так добры.
Экономка, не привыкшая к подобным церемониям, недоуменно нахмурилась. Лицо Анхелы превратилось в каменную маску. И, благоразумно прикусив язык, Лусия отправилась исполнять поручение.
Снова оставшись в одиночестве, Анхела заставила себя сесть и допить кофе. Вот теперь она готова к встрече, что запоздала на четверть столетия!
На нем был темный костюм, ослепительно белая рубашка и темный галстук. Первое впечатление от гостя Анхела выразила бы двумя словами — холодный и чопорный. Ничего общего с человеком, изображенным на газетной вырезке, что некогда хранилась у матери. Там он выглядел молодым и энергичным, под стать Клайву.
Но, с другой стороны; та фотография была сделана давным-давно. Возможно, через два десятка лет Клайв с его циничным взглядом на жизнь вполне уподобится Луису Дорадо. При этой мысли Анхела внутренне похолодела и обратилась с короткой молитвой к Небесам: «Господи, пусть этого не произойдет!»
— Доброе утро, сеньор, — церемонно приветствовала она гостя. — Чем обязана?
Анхела держалась любезно и вежливо, делая вид, что ровным счетом ничего не знает о нежданном визитере. Пусть сеньор Дорадо сделает первый шаг — сам себя выдаст.
Здороваться гость не стал. Сощурившись оглядел Анхелу снизу доверху, точно некий любопытный музейный экспонат. Лицо сеньора Дорадо казалось отлитым из бронзы, а тонкие губы, судя по всему, давным-давно разучились улыбаться. Еще не зная этого человека, Анхела испытала к нему подсознательную неприязнь, и, похоже, самые худшие ее опасения вполне оправдались.
— Ты дочка Росауры, — объявил гость наконец, удовольствовавшись осмотром.
— Да, — подтвердила Анхела. — Вы пришли расспросить меня о матери?
Сеньор Дорадо переступил с ноги на ногу. Он явно чувствовал себя до крайности неуютно.
— Si, — неохотно ответил он. — Да… и нет. По твоему ответу я заключаю, что ты обо мне знаешь.
— Да, о ваших отношениях с моей матерью мне известно, — кивнула Анхела, не видя необходимости скрывать очевидное.
Гость цинично сощурился.
— Вплоть до вчерашней нашей встречи я был убежден, что на полотнах Ренана Бенавенте изображена твоя мать. Это и неудивительно: ведь о твоем существовании я понятия не имел.
В кои-то веки нашелся человек, правильно идентифицировавший натурщицу Ренана Бенавенте. А теперь — что за ирония судьбы! — он вдруг решает, что ошибся и склоняется ко всеобщему мнению.
— Мы были очень похожи, — сдержанно произнесла Анхела. — Нас многие путали.
