– Это другое!
– Другое?
– Да.
– Тебе не нравятся мои прикосновения? Тебе неприятно? – допытывалась она, стараясь заглянуть ему в глаза, но Амон упрямо смотрел в пол.
– Не в этом дело…
– А в чем? – Она опустилась на пол у его ног и все-таки поймала смятенный взгляд уже голубых человеческих глаз. – В чем?
– Я не могу думать…
– Что? – Кэсс полагала, будто знает его уже достаточно, чтобы ничему не удивляться; оказалось, ошиблась.
– Я не могу думать. На тебя что, глухота напала?
– Нет, я пытаюсь понять, ты… – Девушка осеклась, начиная соображать. – Ты не можешь думать, когда я к тебе прикасаюсь?
Он мрачно кивнул, и сердце человечки захлестнула волна безудержной нежности. Демон впервые поделился с ней чем-то, чем (она была уверена) никогда не поделился бы ни с кем из живущих. И он был удручен. Она впервые видела его таким… растерянным, таким человечным.
– Амон… – тихо позвала ниида.
Он посмотрел на нее.
– Это называется ласка. Тебя никто никогда не ласкал?
Слабый свет лампы рождал неверные тени, скользящие по ее лицу. Квардинг смотрел на рассыпавшиеся красные волосы, на запрокинутое белое лицо, на тонкие ключицы, видные в распахнутом вороте ночной рубашки. Глупая. Какая ласка? Он и человек-то лишь на треть, а может, и того меньше. Он медленно провел кончиками пальцев по трогательно выступающей ключице. Глупая.
Уголки его губ едва заметно дрогнули. Кэсс прижалась щекой к колену хозяина, ловя короткие мгновения его то ли нежности, то ли задумчивости.
Он убрал руку.
Она открыла глаза.
Глупая.
Девушка поднялась на ноги и вдруг спросила:
– Ты помнишь мать?
Какое это-то имеет значение?
– Нет.
Тогда ниида наклонилась к нему и прошептала:
– Закрой глаза.
– Нет.
– Амон.
Она наклонилась и коснулась губами его виска, потом лба, поцеловала где-то над правой бровью, и по телу хлынула колкая волна мурашек. Он замер. Дыхание перехватило. Мягкие прохладные ладони скользнули по плечам, по груди, по шее. Квардингу казалось – его затягивает вязкая упоительная трясина.
«Это называется ласка. Тебя никто никогда не ласкал?»
«Зверь. Мой зверь».
Демон зарычал, перехватывая тонкие запястья. Хватит.
Кассандра смотрела на его внутреннюю борьбу и хотела кричать от счастья, видя, как гнев и смятение отступают, а голубые глаза темнеют от желания. Руки Амона скользнули по ее спине вниз, приподняли, вжимая в горячее твердое тело. По коже пробежало пламя, когда их губы соприкоснулись, и ниида прижалась к демону еще сильнее, полностью растворяясь в его огне.
