В этот раз девушка-вампир не скрывалась, но из дымки выступала как-то неравномерно. Сначала появился нежный овал лица с потрясающе выразительными глазами: ярко-голубые, как бирюза, обрамленные светлыми, но густыми ресницами. Затем обозначились маленький, чуть вздернутый носик; сочные и нежные, как лепестки роз, губы; длинные, светлые, слегка подсвеченные янтарным оттенком, волосы. Кожа отсвечивает той матовой прозрачностью, что присуща только старинному китайскому фарфору. На незнакомке длинное белое платье с мелкой вышивкой из незабудок по пройме. Широкий серебряный пояс, густо отделанный бирюзой, перехватывает тонкую талию.
На меня смотрел хрупкий семнадцатилетний ангел, но в прекрасных глазах застыли тысячелетия. Розовые губы исказились в легкой полуулыбке, словно девушка рада меня видеть. Не зная, чего ждать, я настороженно разглядывала ее, ожидая последующей боли в голове. Но, как и в первом видении, ее не было, и это немного расслабило.
– Кто ты? – спросила я.
Звук моего голоса растворился под толстыми, пористыми сводами пещеры и вновь напугал: во сне звуков быть не должно. Продолжая улыбаться, девушка молчала. На лице – заинтересованность и непонимание.
– Что ты знаешь о защите клана? Почему предостерегаешь верлафов? Ты оборотень? – спрашивала я. Прислушиваясь к звуку своего голоса, я гадала: слышит ли она меня? Такое чувство, что нет.
Отсутствию боли обрадовалась я преждевременно: девушка приковала к себе взглядом, словно втягивала меня нежной бирюзой глаз в себя, и после этого виски сковало, словно стальными обручами.
Боль была иной – не такой ужасающей, как во время нападения, но и слабой ее не назовешь. Туго обхватывая голову, она с силой сдавила стенки черепа, разлилась к затылку, проникла внутрь. Противный привкус рвоты подступил к горлу. Я качнулась. Пальцы медленно коснулись застывшей воды, но ничего не почувствовали. Боль сбила с ног. Упав на колени, я умоляюще взглянула на прекрасную мучительницу. Она смотрела виновато, словно ей искренне жаль, но вглядывалась… все сильнее погружаясь в мое сознание.
Ожидания, что она что-то покажет, оказались напрасными. Девушка ничего не являла. Как уже было однажды, изучала мои воспоминания с того момента, когда я бросилась за биохимиком. Взгляд прожигал, захватывал, овладел мной полностью, и теперь я не смогла бы понять, где заканчиваюсь я и где начинается она. Мы стали единым целым, неразделимым, общим – ее глаза стали моими и они впитывали с какой-то страстью каждый страшный момент, пережитый мной во время схватки на поляне возле лаборатории. Нет, не пережитый! Я все ощущала заново, и она ощущала вместе со мной!
