Опередив Илью, Тагашев торопливо распахнул дверцу, помогая Максу усадить меня на заднее сиденье. Николай расположился рядом со мной, а Ирина торопливо сунула мне в руки пакет с несколькими бутербродами. От запаха копченого мяса и свежего хлеба закружилась голова. Есть хотелось ужасно, и от мамы это не ускользнуло. Пообещав приготовить завтрак, в лабораторию она решила не ехать.
Вскоре за окном потянулись небольшие уютные коттеджи верлафов. А потом неожиданно пришел звук: в уши даже сквозь стенки машины влился шум работающей техники.
– Что это? – нахмурилась я, перестав разворачивать пакет с едой, но ответ уже и не требовался.
Слева появился центральный парк. Я глазам не поверила. От некогда красивой зоны отдыха не осталось и следа. Старые вековые дубы, столь любимые всеми верлафами, исчезли. Большая территория высвечена громадными неоновыми фонарями. Желтые экскаваторы безжалостно врезаются в слои подмерзшего грунта. Вспышки сварочных аппаратов, работающих где-то под землей, освещают лица верлафов, стоящих с кипами чертежей на краю котлована, огражденного никелированным каркасом.
– Неделю назад мы начали строительство лаборатории для Колесникова, – спокойно ответил Николай, глядя на ведущиеся даже ночью работы. – Она будет совсем небольшой, но здесь Лев будет в безопасности и сможет продолжить свои исследования.
– Деревья жаль, – глядя на развороченные пласты земли, вздохнула я.
– Лаборатория будет находиться под землей, – он кивнул в сторону котлована, – а зона отдыха займет прежнее место.
– Угу, – неопределенно согласилась я и, забыв об окружении, сосредоточилась на хрустящей бумаге и завернутых в нее бутербродах.
Выбравшись за город, джипы набрали скорость, двигаясь сначала к мегаполису, а затем, оставив его немного в стороне, рванув по объездной магистрали. Лаборатория, возглавляемая талантливым Львом Колесниковым, находится в часе езды от нашего города, в лесу. Со стороны – скорее военная база, чем научное заведение. Пока я прислушивалась к негромкому разговору мужчин и, удерживая двумя руками, жевала сочные кусочки мяса со свежим хлебом, машины углубились в лес и покатили вдоль высокого каменного, с шестиметровыми вышками, забора. Поверху клубками ершится колючая проволока, которая наверняка под напряжением. А о вторжении Охотников больше не напоминает ничего. Удивительно, что за столь короткое время здесь успели навести порядок.
Пропуская нас, монолитный металл ворот пополз в сторону. На небольшой парковке рядом с белым прямоугольником одноэтажного здания нас ждали. Лев Колесников, ежась от холода, подошел сразу, едва мы выбрались из авто. «Выбрались» – громко сказано: завернув меня, как пупса, в одеяло, Макс снова нес меня на руках.
