И вот мы играем, все четверо. У каждого своя роль, и мы в нее вкладываемся. Мы и в самом деле включаем воображение. Я вижу, как Дэбби наблюдает за ним, как он смотрит на нас, и как Шошана пристально разглядывает мужа.
Долго стоим, трудно даже сказать, сколько времени прошло: свет, который пробивается через щель под дверью, слегка тускнеет, видимо, опять набегают тучи.
— Ну что, спрятал бы я вас? — серьезным голосом спрашивает он.
Впервые за весь день я вижу, как он протягивает руку, точно моя жена, и касается ладони Шошаны.
— Как думаешь, спрятал бы, Шоши?
По Шошане видно, как она задумалась о своих детях, хотя этого нет в правилах игры. Видно, что она не совсем по правилам представляет. Помолчав, она говорит «Да», но как-то невесело. Она отвечает «Да», но для него ответ звучит так же, как и для нас, поэтому он все повторяет и повторяет свой вопрос.
— Ну, спрятал бы я вас? Даже если б мне грозила смерть, но вы бы спаслись, и я один бы погиб за то, что вас укрыл? Ну, спрятал бы?
Шошана высвобождает свою руку из его. Она молчит. И он молчит. И никто из нас четверых не в силах сказать вслух то, что произнести невозможно: эта женщина не верит, что муж бы ее спрятал.
Как же нам быть? Что дальше? Так и стоим вчетвером, узники кладовки. Боимся открыть дверь, чтобы не выдать нашу тайну.
