– И всё – на самом видном месте, – укоризненно произнесла Валентина. – Как откроешь сервант – сразу всё бросается в глаза: и кошелёк, и шкатулка, тут и искать не нужно – берите, экономьте время на поиске.
– Но у меня с роду никого не бывает, – развела руками Татьяна Сергеевна. – Разве только вы иногда заходите да Варвара Ивановна. А в основном я чаще по гостям хожу, когда скучно.
– Надеюсь, меня вы не подозреваете? – с наигранной бравурностью спросила Валентина, хотя почувствовала себя после высказывания соседки в роли подозреваемого: когда в чьём-то доме что-то пропадает, и оказывается, что кроме тебя там никого не было, поневоле начнёшь испытывать неловкость за себя.
Но Татьяна Сергеевна, однако же, поверила в непогрешимость стража порядка и замахала руками.
– Что вы, что вы! Какой может быть разговор о вас.
– Жена тоже отпадает, я за неё ручаюсь, – заявила Валентина. Евгений засмеялся. Он настолько был уверен в собственной честности, что подобное заявление показалось ему смешным.
Если же задуматься серьёзно, то кто может оставаться уверенным в своей честности, если никогда не знал соблазнов? Интересно, как поведёт себя честный человек, если останется один на один с кучей драгоценностей и будет знать две вещи: во-первых, что в данный момент он совершенно один, и, во-вторых, что если он даже и возьмёт часть, пропажу не обнаружат, и никто его не заподозрит? Честность проверяется на соблазнах так же, как доброта – на добрых поступках, а не на добрых помыслах. Но мой приятель по наивности пока этого не подозревал и верил в себя, как верят, впрочем, многие.
– Остаётся Варвара Ивановна, – продолжала вести следственную нить Валентина. – Но ей семьдесят четыре года. Зачем ей это? – раздумывала она.
– Что ж, и в таком возрасте можно нагрешить. Может, она собирается устроить себе пышные похороны на чужие средства, тем более, что своих не стало, – пошутил Евгений.
– А у Варвары Ивановны тоже ведь украли перстень, – вспомнила Татьяна Сергеевна.
– Значит, в нашем доме вторая кража, – заключила Валентина. – Получается, что вор дважды бывал в нашем подъезде. Кто-то же должен был его видеть. Когда вы в последний раз надевали свои украшения? – обратилась она к соседке, пытаясь выйти из тупика.
– Месяц назад.
– И больше не прикасались?
– Нет. Незачем было. А соседка меня пригласила в филармонию. Вот и понадобились украшения – я полезла, а их нет.
– Месяц назад. Значит, их могли украсть и не сегодня, а месяц назад? – пробовал мыслить логически новоявленный следователь.
