У моей бабы Поли был педагогический талант. Но она еще и что-то другое знала. Когда в 1943 году Володя, мой близкий родственник, погиб в Сталинграде, я услышал, что в скворечник стучит дятел. В деревне это редко – дятел, да еще и стучит в скворечник. Там были червячки, он их выколупывал. Я схватил рогатку и хотел его подстрелить, чтобы сделать чучело. А баба Поля: «Тихо, убери рогатку. Не трогай, Ванечка, не трогай, он нам беду принес. Какую? Не знаю еще». Я не придал этому значения. Это было осенью. А весной пришла похоронка, что погиб Володя. Я зарыдал, и снова получил подзатыльник. За что? Она говорит: «Раньше рыдать надо было, когда дятел прилетал». Это приметы народные. А дятел сделал свое дело: принес примету и улетел.
Баба Поля предсказала, что доведет меня до конца войны. 9 Мая – конец войне, а 20 мая бабуля померла. Все. Отношение к смерти у нее было не как к страданию. Она молилась каждый вечер и каждое утро. У нас была лампадка, которую мы однажды, играючи, разбили. Вечером приготовили для Зорьки пойло, бабе Поле – чай, когда она вернулась из города. Она попила горячего чая, налила немножко водочки. Силы появились. Пошла, подоила корову, а мы все ждем, когда она заметит, что лампадки нет, не нашли мы ей замены. Бабуля пришла, села, у нее такие присказки были: «День прошел – никто не видел, а кто и видел – не обидел, спасибо тебе, Господи». Она разговаривала с Богом как с близким человеком. И вдруг: «Мать-перемать, кто же это лампадку разбил? Господи, прости ты меня, грешницу!», и опять – трехэтажный мат. Я однажды даже рассказал об этом в церкви. Весь храм хохотал. А что делать? Баба Поля была такая – очень открытый человек.
1945 год, май, я был в подвешенном состоянии. Баба Дарья вернулась из эвакуации с Иваном Ивановичем Краско – у меня был дед по маме. А брат мамы, Иван Иванович Краско, служил в авиации. Он демобилизовался. Приехал с молодой красавицей женой Валентиной Петровной. И вдруг он говорит: «Давай мы тебя усыновим». В 1946 году я был усыновлен и получил фамилию мамы – Краско. Он говорит: «Давай устроим тебя в авиационное училище!», поскольку сам летчиком числился. Я узнал, что там могут в центрифугу посадить, и будут испытывать вестибулярный аппарат. А у меня даже на качелях голова кружится. «Ну, тогда давай на флот». Я был зачислен в 1-е Балтийское военно-морское училище. И через четыре года меня назначили на Дунайскую флотилию командиром корабля. Вот и все. Прослужил одну навигацию.
