Но он уже отошел от нее, поправив одежду. Она молча наблюдала за ним, прижимая к дрожащему животу шелковое белье и обувь и пытаясь ни о чем не думать. Она чувствовала, как ярость разгорается в холоде, который образовался между ними.
— Кейт…
Она услышала его голос, низкий и зловещий.
— Почему, черт побери, ты не сказала мне, что ты девственница?
Кейт опустила голову, уставившись на свои босые ноги.
— Я думала, что это не важно, — пробормотала она.
— Не важно?
Он подошел к окну, выходящему на пляж, и резко распахнул занавески. Рассветные лучи солнца отражались от воды, освещая лицо Этана золотым цветом. Он прижал кулак к стеклу и сделал два вдоха, прежде чем снова повернуться к ней.
— Как отдать мужчине свою девственность — это не важно?
Она отвела взгляд, но он подошел к ней, резко схватив за подбородок и заставляя смотреть ему в глаза:
— Если ты так мало значения придаешь этому, то почему же ты ждала десять лет, не позволив никому пробраться к тебе?
Она повела плечом и посмотрела на его лицо:
— Другим мужчинам нужны были мои деньги, а не я. Я хотела, чтобы меня желали не только из-за выгоды, которую я могу принести.
— Переспать с мужчиной не означает финансировать его в будущем.
— Я этого и не говорила, — возразила она. — Но дело во взаимном уважении, и влечении, и…
— Тогда почему ты позволила мне забрать твою девственность? — взорвался он, отпустив ее, как будто прикоснулся к огню. — Боже мой, Кейт, о чем ты думала?
Кейт отчаянно пыталась придумать что-то правдоподобное.
— Я не знаю. Может, как ты и сказал, я хотела тебя. Ты хотел меня. У нас осталось незаконченное дело.
— Незаконченное дело?
Он вернулся к ней, схватив ее за плечо, его глаза сверкали.
— И ты думаешь, что это все решает? — спросил он со смехом. — Позволь мне быть с тобой откровенным, Кейт Каррингтон. Пятнадцать минут между твоих бедер — это даже не начало.
Она похолодела:
— Да, пятнадцать минут — это все, что ты получишь, Этан. Я не позволю этому произойти еще раз.
— Черта с два! — проревел он, прижимая ее к себе. — Ты дашь мне все, что я хочу, когда я хочу и как я хочу.
И он снова целовал ее, безжалостно, с мастерством, которое скорее говорило о превосходстве, чем об удовольствии. И несмотря на то, что она понимала, насколько глупо отвечать, Кейт не смогла устоять. У нее не было сил, чтобы бороться с ним, сопротивляться натиску его губ и рук. Ее туфли снова упали на пол, и она растаяла в его руках, отвечая на его поцелуи лихорадочными стонами. Только после того как ее слабость стала очевидна для них обоих, он отступил. Его дыхание щекотало ее лоб, когда он заговорил:
