В менее пострадавшую от войн и восстаний предыдущего века еврейскую Белоруссию хасидизм пришел позже и принял здесь иную форму — хабад (аббревиатура ивритских слов — мудрость, понимание, познание). Хабад — рациональный хасидизм — представлял собой синтез раввинской философии и веры, основанной на религиозном чувстве. Создателем ее, равно как и родоначальником дома Шнеерсонов — «царской фамилии» хасидов-хабадников, — был тот самый рабби Залман из Лиозны, который к моменту нашего рассказа, то есть к ноябрю 1800 года, все еще находился в заточении в петербургской крепости.
Менее всего пострадал от хмельничины литовский край; евреи в Литве быстро восстановили торговлю, производства и ремесла. Раньше, чем в других местах, окрепли здесь кагалы. Уцелели в крае и знаменитые школы, в живых остались великие учителя, из которых самым великим был Илья Гаон Виленский. Наверное, поэтому литовское еврейство сохранило верность традиционному раввинизму, а Вильно, которому еще только предстояло стать Литовским Иерусалимом — еврейской столицей края, превратился в оплот раввинистов в борьбе с хасидами.
Далек, очень далек от земных забот был Илья Гаон[28], но пройти мимо «ереси хасидской» не мог. Восторженный мистицизм Бешта представлялся ему откровенным богохульством, а слепой культ цадиков-чудотворцев — прямым вызовом основам веры, нарушением заповеди «не сотвори себе кумира». Так что, когда армия сторонников «безбожной секты» стала проникать в собственно литовские кагалы — в Пинск, Шклов, Минск и даже в Вильно, терпению Гаона пришел конец. Наложив на хасидов херем[29], он, Великий Гаон, призвал к открытой борьбе с еретиками.
Случилось это в год 1772-й. В то самое время, когда Австрия, Пруссия и Россия делили меж собой Польшу и по ходу дела рвали на части живой организм польского еврейства, одна часть народа пошла войной на другую.
В Тайной экспедиции, что вела расследование дела об «опасной и вредной деятельности секты каролинов, или хасидов», состоялся суд над «главой секты» Залманом Боруховичем. Обвинителем выступал Авигдор Хаймович. Все красноречие бывшего пастыря, весь пыл изгнанного главы общины обрушил раввин-доносчик на своего соперника. Увы, русские судьи не понимали еврейской речи. Суд распорядился, чтобы Авигдор Хаймович изложил свои обвинения письменно, по пунктам. Таковых набралось девятнадцать. Обстоятельный ответ рабби Залмана, переведенный на русский язык, убедил судей, что обвинения хасидов в непризнании правительства, в безнравственности, в устройстве тайных собраний ложны. Залман Борухович был оправдан.
