В год Тринадцатой гиперкосмической Альберто Тоцци исполнилось двадцать три. Это был хрупкого сложения высокий черноволосый юноша с тонкими правильными чертами лица. С детства он ходил в вундеркиндах. Четырнадцати лет поступил в Палермскую высшую техническую школу, шестнадцати стал публиковать научные сообщения, а к двадцатилетию уже имел ученую степень. В Альберто не чаяли души бесчисленные итальянские родственники, а коллеги ценили и уважали Тоцци как талантливого, многообещающего космогеолога.
При всех своих достоинствах Тоцци не относился к категории так называемых баловней судьбы. Напротив, Альберто отличался редким трудолюбием, преданностью науке; к родным и друзьям относился с почтением. Единственным недостатком Тоцци или даже не недостатком, а слабостью, как осторожно выразился Набиль Саади, была его эксцентричность.
Экипаж космической экспедиции принимал темпераментного итальянца по-разному. Командир и его жена, быть может, потому что детей у них не было, с первого дня как бы взяли Альберто под свое покровительство. Масграйв сразу почувствовал к Тоцци неприязнь и до окончания экспедиции держался с ним подчеркнуто сухо, официально, разговаривал только по необходимости. Анита держалась с Тоцци по-приятельски легко, но при каждом удобном случае подтрунивала над ним. Сам же Набиль Саади, судя по всему, с молодым геологом был корректен, подчеркнуто вежлив, но вежлив дружелюбно, без отчуждения. Кроме того, чувствовалось, что Саади еще тогда, в Тринадцатой гиперкосмической, задолго до трагической смерти геолога, уже испытывал к Тоцци некое сочувствие, даже жалость.
За что же можно жалеть такого счастливчика? Когда я напрямую спросил об этом Саади, на секунду он замялся, потом не очень охотно объяснил. Оказывается, Альберто влюбился в Аниту. И не просто влюбился — полюбил. И безответно. Когда Анита погибла, в Альберто словно что-то сломалось. Из жизнерадостного, улыбчивого, общительного юноши он превратился в замкнутого, отрешенного от жизни мужчину. Позже, на Земле, Набиль пытался найти Тоцци, но тот избегал встреч. Говорили, что после полета на Мегеру Альберто так и не пришел в себя: перестал видеться с друзьями и пользовался любой возможностью, чтобы улететь в космическую экспедицию, все равно куда и все равно с кем. Полет на Саратан стал драматическим финалом этой действительно печальной судьбы. Случилось вот что. Во время обвала и горах напарник Тоцци был тяжело ранен. Вездеход засыпало камнями. Емкости батарей, питающих противорадиационную защиту костюмов космогеологов, хватало на четверо суток. Быстрой помощи ждать не приходилось — вышла из строя система аварийного оповещения. Альберто снял свои батареи и подсоединил к блоку питания товарища. Когда их нашли спасатели, геологи лежали без сознания. Раненого удалось возвратить к жизни. Тоцци спасать было поздно.
