Этот вопрос был исчерпан, и Лёка Ж. перешла к следующему:
— А что за сюрприз ты приготовил?
— Скоро будешь узнавать… — Гарик подмигнул.
— Я хочу знать сейчас! — потребовала Лёка Ж.
— Надо терпеть… — многообещающе сказал Гарик. Стронцо из «феррари» вернулся к своему авто, держа большой бумажный пакет. Он помахал нам свободной рукой, сел в машину и освободил проезд.
— Куда едем? — спросил Гарик, трогаясь с места.
— Может, в Колизей? — предложил я.
— Какой тебе Колизей! Ты же ходить не можешь! — снова проявила заботу Лёка Ж. и пообещала: — В Колизей завтра пойдем. А сегодня, Гарик, поехали по твоим любимым местам, которые я тогда так и не увидела.
Гарик затею одобрил. Его первым любимым местом оказалась базилика Санта-Мария-Маджоре, расположенная на одноименной пьяцца. Глядя на площадь из машины, Лёка Ж. задумалась.
— Где-то я уже слышала это название, — сказала она, вызывая у меня ощущение дежавю.
— Гарик хотел привезти нас сюда… — почти повторил я свою вчерашнюю фразу.
— Это я помню. У меня прекрасная память… — отмахнулась Лёка Ж. — Сейчас-сейчас… Точно! Песня «Римская полночь», музыка Петра Тодоровича, слова Николая Зиновьева. Поет… Как же этого актера-то зовут, который в «Любви и голубях» играл?..
— Александр Михайлов, — подсказал я.
— Правильно, — согласилась Лёка Ж. и откашлялась.
— Лёка, не надо! — Я хотел предотвратить ее вокальные упражнения, но было поздно. Лёка Ж. запела, сотрясая салон фиата и пугая прохожих:
Раннее утро в соборе.
Где-то вверху в витражах
Санта-Мария-Маджори…
— Нужно говорить: «Маджоре», — крикнул я, надеясь, что она перестанет петь.
— Хорошо, — согласилась Лёка Ж. и продолжила:
Санта-Мария-Маджоре
В красно-зеленых слезах…
Гарик прожигал Лёку Ж. страстным взглядом. Неужели вот это так его заводит?
Лёка Ж. прервала вокальное издевательство и поделилась неожиданным открытием:
— Я не поняла — у нее что, красно-зеленая тушь?
Я вздохнул с облегчением и поспешил поддержать беседу. Лучше уж про косметику говорить, чем слушать Лёкино пение.
— Думаю, это как-то связано с освещением, — быстро предположил я и спросил у Гарика, есть ли в базилике витраж.
С неохотой отводя пылкий взгляд от Лёки Ж., Гарик подтвердил мою догадку: действительно, в 1995 году в окно над входными дверями вставили витраж с красными, синими и фиолетовыми стеклами, изображающими Мадонну с маленьким Христом и голубя — Spirito Santo. Дух Святой.
Лёка Ж. пришла к выводу, что либо автор дальтоник, поскольку фиолетовый и синий от зеленого не отличает, либо Гарик что-то путает, и намеревалась немедленно это проверить.
