- Нет же! Запомните, дети: это оранжевый карандаш! - говорила она. Как мне казалось, в её интонациях был скрытый упрёк: дескать, дети, не будьте такими, как этот невменяемый мальчик (она тянула за карандаш, а я его не отпускал) и...
- Это... Дай-ка сюда... Вот... - она дёргала, а меня словно заклинило, - это ора-а-анжевый карандаш.
- Он похож на осень! - звонко крикнула какая-то девочка, и от её искренней поддержки, оттого, что она воспринимает цвет так же, как я, а значит, понимает меня, я, чуть не расплакавшись, выпустил из рук карандаш.
- Осенних карандашей на свете нет! Нет осеннего цвета. В школе ты тоже будешь говорить: дайте мне пенал осеннего цвета? - зачем-то гнусавя, будто передразивая кого-то мне незнакомого, сказала воспитательница.
Она точила мой осенний карандаш, и, как осенние листья, падали на стол крошки ярких стружек. Дети смотрели на этот листопад. Ведь никто из нас апельсины ещё не видел...
Крест
Когда мои сосланные в Княжпогост (север России - территория ГУЛАГа) бабушка Мария и дед Гавриил обустраивались на новом месте: строили дом, разделывали целину под огород, - наткнулась Мария на большой крест. Видимо, наперст-ный, принадлежавший когда-то священнику. Охнула бабушка, перекрестилась на него да и занесла в дом, поставила в красный угол рядом с иконой.
На следующее утро и Мария, и Гавриил проснулись со словами:
- Слушай, Маня, какой я сейчас тебе сон расскажу! - сидел на кровати изумлённый дед.
- Нет, погодь... Это я тебе сейчас такой сон расскажу -страшное дело! - не менее взволнованно и перепуганно остановила Гавриила Мария.
Но рассказали они друг другу... одно и то же.
...Под утро отворилась дверь в дом. За дверью туман, как облако, золотым светом светится. А в дверях стоит старик -весь седой, в рубахе до пят, борода до пояса, взгляд строгий.
- Мария! Где крест взяла, туда и положи! - и пальцем показывает в сторону огорода. Повернулся старик и ушёл в туман. И во сне это было как наяву, даже занавесочка так же колыхнулась, и дощечка на крыльце, как всегда, скрипнула...
Сон слово в слово, деталь в деталь был одинаковым и у Марии, и у Гавриила. Конечно, бабушка отнесла крест на место, вырыла ямку чуть поглубже и положила так, как и лежал крест до обнаружения.
На огороде всю оставшуюся жизнь бабушка работала с удовольствием и про сон тот не забывала никогда.
«Земля здесь святая, горькая здесь земля - горем людским пропитанная», - говорила она. В пятидесяти-семидесяти шагах от того нашего огорода гремят поезда по железной дороге Котлас - Воркута...
