И он увидел нас. Ружья у него не было. Он несколько секунд смотрел на нас, стоя, согнувшись, как обезьяна, на самой кромке берега. Витька рванул на себя ружьё. Зэк то ли погрозил пальцем, то ли так отчаянно затряс рукой - дескать, не балуй! Прошу - не балуй!
Витька кивнул и очевидным жестом показал, что откладывает ружьё. Зэк исчез.
Лай прогремел прямо над нашими головами. Собаки шли по следу, не отвлекаясь на дым нашего костра: дрессированным, им не помешали даже аппетитные запахи картошки с сыром. А ещё через минуту мы поняли, что тот отчаянный дядька, похожий на обезьяну в куцей телогрейке, кажется, попался. Нет, на самом деле он ещё не попался, но он не знал, что перед ним старица, а не река. И вплавь - глупо, и в обход уже опоздал...
Южнее нашего костра метров за триста собачий лай скатился по склону и застрял где-то между ельником и ивняком. Клоками летящий над ивами туман казался лохмотьями того самого лая. «С пригорка!.. Выше поднимись, Андреев, выше... -услышали мы солдатские голоса. - Видишь его?!»
- Ага! Вот он!.. Стой!
Траийх! Грохнул выстрел, и эхо прошелестело: «... ийх -ийх - ийх!!!»
«Видишь б... гу? Где он? Дай направление!» А сверху кричал удачливый загонщик Андреев: «У самой воды! Возьми чуть правее... Выходи, гад!» «ТРАИйХ!!!» - ударило совсем близко; «ийх-ийх-ийх!» - хохотнуло эхо.
Громко плеснулась вода. «Пошёл! Уходит! В два ствола. Очередями, Андреев!!!» Загрохотало, и сквозь разорванную тишину, скулёж овчарки и возмущённое эхо мы слышали: «Ушёл ведь! Ушёл!» Тявкнула ещё пару раз собака. Наверное, с минуту было тихо. Мы стояли и молча смотрели друг на друга. Казалось, что всё удаляется, почти исчезло, что мы их больше не услышим. Но одиночный выстрел с верхней террасы грохнул, как точка. Всё-таки выстрел выстрелу рознь. Мальчишечье чуткое сердце услышало в самом выстреле эту разницу.
Неведомый Андреев, видно, хорошо целился. «Есть! - рявкнул он с берега. - Есть... Есть... Вон плавает. Щас зацепим с того берега!» - крикнул он своему напарнику.
Убитого зэка мы не видели. По заболоченному берегу старицы бродили и чавкали сапогами солдаты. Появились ещё двое. Когда мы поднялись на террасу, прямо на нас выскочила овчарка. Гавкнула беззлобно - и убежала.
Домой мы уходили не по берегу и не с уточками, как мечтали (какие тут нафиг уточки!), а лесом - по просеке высоковольтной линии. Брели, почти не разговаривая. «У каждого своя охота, - пытался умничать Витька. - А на нас хоть бы рябчик для души вылетел».
