— Сядь в кресло, рабыня, высоко подними ноги и раздвинь их, — приказал Хозяин. Дана подчинилась. Перед ней стоял высокий молодой блондин с вьющимися волосами до плеч и серо-зелеными глазами. Его телосложение было атлетическим, худощавым, но мускулистым. Он стоял совершенно голый, а его одежда была аккуратно сложена на пуфике, поэтому очевидно разделся он с помощью магии. Пока девушка разглядывала его, он присел на одну ногу и копался в кожаном сундучке, который с собой принес. Потом пододвинул к креслу столик, заставил его стать повыше, чтобы он был на уровне его рук.
Потом он расставил на столике всякие пробирки и баночки и повернулся к испуганной
— Я сказал раздвинуть ноги пошире, — раздраженно сказал он, Дана вскинула голову, но сказать ничего не смогла. Потому что пользующиеся ею надсмотрщики зубы ей так и не вернули. А раздраженный парень с помощью магических кандалов раздвинул ее ноги так, что Дане показалось они сейчас вылезут из таза. Она заплакала.
Он тут же приставил к ее глазам специальные баночки, со специальными краями, по которым слезы сливались внутрь. Баночки приклеились к глазам. Видимо, еще одно заклинание. Которое она не услышала из-за боли.
— Плачь, рабыня, плачь, мне нужны целые банки! — сообщил парень и вытащил коробочку с металлическими зажимами, похожими на прищепки.
Он отодвинул одним пальцем красный "треугольник девственницы" и оттянув одну из половых губ, прицепил первую прищепку туда. Она была очень тугая и девушка заплакала еще сильнее, но он продолжал и продолжал прицеплять прищепки к ее лону, пока там вообще не осталось места. Последнюю он прицепил к ее клитору и девушка завыла от боли и задергалась. Он прочитал заклинание, и она оказалась спеленатой магическими кандалами вся целиком, до полной неподвижности. Следующий зажим он прицепил на ее сосок, потом на другой, девушка рыдала от боли, а он все цеплял и цеплял, пока обе ее груди не стали похожи на металлические. Он уже хотел взяться за ее попку, когда заметил, что баночки полные. Аккуратно отцепив их от глаз, и прочно завернув крышками, он приказал всем зажимам сложиться в коробку, не озабочиваясь тем, чтобы они перед этим раскрылись. От дикой боли Дана кричала так, что казалось он вынимает из ее груди сердце. А вдруг так и сделает? Дана испугалась и затряслась от ужаса… ее груди и лоно были пунцовыми от такого издевательства. Но рабыня — мясо. Ей можно отрезать руки или ноги и ни один гражданин планеты даже не почувствует к ней сострадания.
