Он достал ритуальный кинжал и подал сестре — можешь вырезать мне сердце.
Вазилия воззрилась на него огромными синющими глазами
— Каа-аак ты посмел?! Блин, да кому теперь нужен этот кусок мяса! Пошли отсюда! Пусть вызывает полицию и пусть шлют повестки отцу!
— Какой пошли?!!!! — взревел Хозяин, хватая Вазилию за рукав, — вы испортили мне рабыню-девственницу. Я арендовал ее только тебе, он вообще кто?
— Тот, кто испортил тебе рабыню. Поэтому я пошла, а ты им занимайся, — железно сквозь зубы шипела Базилия. Он мой брат, Фортран Огневой. Пришел собрать с девственницы лабораторные материалы для меня.
— Стойте господа Огневые — кричал Хозяин Борделя, не отпуская ее рукав. Я согласен не вызывать полицию! Только заплатите мне за саму рабыню по себестоимости, ее работу на двух человек за полный день, обучение, сбор магических материалов и лишение девственности. Этот минимально что я могу просить за изнасилованную рабыню и ни копейки не уступлю! Не смогу. — с горестным вздохом сказал Хозяин понимая, что проблемы то он Огневым устроит и даже стребует с них все что хочет за изнасилованную рабыню. Но и Огневые враги опасные.
— Сестра, — бросился на колени Фортран, — умоляю! Я виноват перед тобой. Первый раз со мной такая невнимательность! Пощади!
— Хорошо, — устало сказала Вазилия, — сумму пополам. Она всучила ему свою карточку, просверлила его ненавидящим взглядом и ушла, чуть не разбив тяжелые стеклянно-хрустальные двери борделя.
Фортран расплатился и заказал такси. Но Хозяин отеля принял плату и молча отписавшись в доходно-расходной книге, выдавил из себя что свободных такси у самого борделя уже нет и он может постоять с девкой на улице.
Огневой пожал плечами и пошел за Даной.
Она так и сидела в кресле. Обе банки с кровью уже были переполнены. Девушка была без сознания. Он содрал с нее стринги и спустил их в унитаз, закрыл свои баночки. Собрал саквояж и оставшейся кровью намазал внутреннюю сторону бедер Даны возле промежности и саму промежность. Затем он заклинаниями очистил комнату от всех следов пребывания в ней кого бы то ни было.
Когда он спускался по лестнице, провожаемый тяжелым взглядом Хозяина он чуть не расхохотался, но потом понуро опустил голову и вышел в прозрачные двери. Он прошел с рабыней полквартала, прежде чем перед ни остановилась мерцающая ночь машины его сестры.
— Садись, насильник девственных рабынь, — смеялась она, — в итоге, цену он сбросил вчетверо. Какие же нынче дорогие рабыни-девственницы.
