Д.Д. На самом деле наши предки так не поступали — по крайней мере в России: переход в иудаизм из православия официально был запрещен. Сегодня дело другое, и твоя невеста может обратиться. Но кажется, никто из вас этого не хочет. И ты, похоже, уже сделал свой выбор.
Ю.Л. Но мне все же хотелось бы найти раввина, который возьмет на себя еврейскую часть церемонии. У нее есть знакомый священник в Питере, который за небольшую мзду организует христианскую часть, но нам нужен раввин — чтобы разбить бокал, как положено… Я нашел раввина из реформистов, но он говорит, что не устраивает смешанных браков. По его словам, почти никто на это не пойдет.
Д.Д. Ясно. Кстати, он, случайно, не объяснил тебе, почему так трудно найти этих раввинов? Видишь ли, обряд бракосочетания довольно прост — чтобы еврею жениться, особых церемоний не требуется. Но все равно свадьба имеет большое значение. Конечно, теоретически возможно, что кто-то женится на девушке-нееврейке и останется верным иудаизму — а может быть, даже еще сильнее ощутит себя иудеем. Но такие случаи нечасты — по крайней мере, если верить статистике. Кроме того, ты знаешь, наверное: согласно еврейскому закону, ребенок, родившийся от отца-еврея и матери-нееврейки, евреем не является. Так что с точки зрения иудаизма такая свадьба больше походит на похороны.
Ю.Л. Но может быть, вы все-таки кого-то мне посоветуете?.. Надеюсь, вы не обидитесь, но вообще-то эта установка иудаизма меня всегда поражала как узколобая и глуповатая — задолго до того, как я с ней непосредственно столкнулся. Ведь очевидно, что вероисповедание — дело внутренних убеждений каждого. Если я себя ощущаю евреем, то почему вдруг мой статус изменится, если я женюсь на женщине, чья вера несколько отличается от моей? А если она вообще неверующая? Чем, например, неверующая жена-еврейка лучше для еврея, чем неверующая жена-христианка? Не говоря уже о жене-христианке, которая, в сущности, верит в того же Б-га, что и мы, и ведет практически тот же образ жизни? Мне всегда казалось, что зацикленность на кровных узах и внутриеврейских браках — это какой-то древний пережиток, словно иудаизм ничем не отличается от верований какого-нибудь крупного племени со всеми его религиозными табу.
Д.Д. В общем-то, ты прав: иудаизм в этом плане отличается от большинства мировых религий. Позволь мне привести аналогию из сферы бизнеса: в то время как разные вероисповедания на земном шаре образовали что-то вроде больших безликих биржевых корпораций, стать участником которых можно путем сравнительно простой покупки акций, иудаизм фактически сохранил статус семейного бизнеса. И ведение такого «бизнеса» определяется не только величиной активов и финансовыми обязательствами — попросту говоря, не только «религиозными убеждениями», которые исповедует неопределенное множество верующих. Иудаизм скорее можно определить как образ взаимопонимания, характерный для одного большого народа-семьи, объединенного как верой, так и семейными узами, — поэтому к последним все относятся очень серьезно. Быть евреем по большому счету — значит принадлежать к одной большой, разбросанной повсюду семье. И, как всякая семья, она проявляет живой интерес (пусть даже не отмеченный чрезмерной уважительностью) к матримониальным планам молодого поколения — в немалой степени потому, что от этих планов зависит будущее семьи. Пока ты не можешь понять, зачем оставаться евреем, — что, откровенно говоря, для тебя не так уж много значит…
