Всегда спокойный, выдержанный, он производил очень хорошее впечатление. Считалось, что фельдмаршал обладает безупречно тонким вкусом во всем и по части женщин тоже. Многие говорили, что он до беспамятства влюблен в Марианну, любимую дочь маркиза де Соланда.
Лючия представила себе, как удивились и даже возмутились бы все эти люди, если бы узнали, что ее дом стал прибежищем для одного из самых их злейших врагов. Ее отец не интересовался ни войнами, ни политикой — ничем, кроме своего собственного бизнеса. Но, глядя на других англичан, явно симпатизировавших Боливару (да и она сама всем сердцем была на стороне республиканцев), Лючия чувствовала вину при мысли о том, что в павильоне лежит человек, который, возможно, убил товарищей этих людей.
Бал находился в самом разгаре, голоса и смех становились все громче, и вино струилось рекой, когда Лючия увидела Мануэллу Саенз, входящую в бальный зал. Одета она была, как и предполагала Кэтрин, в белое платье из тонкой кисеи с подчеркнуто высокой талией и очень небольшим декольте, оно совсем не было похоже на то платье, которое было на ней днем, на балконе. Через плечо Мануэллы опять же шла красно-белая муаровая лента с надписью «AI patriotismo de Mas Sensibles» и приколотым орденом Солнца.
Как всегда, Мануэлла выглядела великолепно: ее матовая кожа отсвечивала алебастром в свечах канделябров, на щеках горел легкий румянец, а волосы, причесанные в виде тиары, были украшены белыми цветами. Хозяин вечера, сеньор Ларреа, бросился встречать новую гостью и, взяв ее за руку торжественно подвел к возвышению, где все еще стоял генерал Боливар, приветствуя запоздалых гостей.
— Ваше превосходительство, могу я представить вам сеньору Мануэллу Саенз де Торн? — обратился Ларреа к генералу.
Мануэлла присела в грациозном реверансе, и Боливар почтительно поцеловал ее руку.
Лючия понимала, в чем дело, но ей казалось, что происходит что-то странное. Это напоминало круги от камня, брошенного в водоем, когда сам камень уже исчез, но волны на поверхности воды продолжают выдавать его былое присутствие.
Генерал что-то сказал Мануэлле таким тихим голосом, что невозможно было расслышать, затем она отошла от Боливара, но Лючия была уверена, что между ними уже установилась какая-то связь, еле ощутимая постороннему глазу.
Боливар, танцевавший до этого только с Кэтрин, которая смотрела на него возбужденным и откровенно-вызывающим взглядом, теперь уже вовсю вальсировал с Мануэллой, не обращая на Кэтрин ровно никакого внимания. Он с неожиданной легкостью оставил свою прежнюю партнершу и полностью переключился на Саенз.
