К моменту появления на сцене Владимира Семеновича конфликт все еще не был разрешен: слушатели толпились в проходах и на галереях и уже довольно плотно сидели на ступеньках (аудитория представляет собой довольно крутой амфитеатр), а под всеми дверьми возбужденно гудели те, кому не досталось никаких билетов. И тут случилось непредвиденное.
В самой верхней части аудитории есть двери, соединяющие ее с коридором третьего этажа -- массивные, дубовые, в полтора человеческих роста. Большую часть года они заперты, по особо торжественным случаям открываются -наружу. А тут они -- в первый и пока последний раз за всю свою жизнь -открылись внутрь. И прямо по сидящим на ступеньках покатилась волна пьяных от своей удачи безбилетников...
Положение спас Высоцкий -- он ударил по струнам и запел что-то энергичное, кажется, "Порвали парус". Все замерли в тех позах, в которых их застигли первые звуки. Потом, когда песня кончилась, все осели, где стояли. Места всем хватило и вообще больше никаких эксцессов на концерте не было.
Но память о народном подвиге осталась жить -- девятью годами позже выступавший в той же аудитории Сергей Никитин свои пародии на Высоцкого предварил такими словами: "Говорят, несколько лет назад, когда тут Высоцкий выступал, здесь черт-те что творилось. Двери сломали..."
Ангел смерти.
Рассказывает Берг.
-- Не сразу, но понял я все же, что смерти великих деятелей партии и государства -- Л.И.Брежнева и К.У.Черненко -- на моей совести.
А было так. Пригласили меня на фестиваль в Винницу. Подгадал я под это дело с отпуском и подверстал приглашения (на удобное мне время) в Николаев и Одессу. Тут как раз помер Леонид Ильич, и фестиваль в Виннице, пришедшийся на дни траура, был перенесен на месяц. Я на него не попал. Улетел сразу в Николаев, где (и в Одессе тоже) все состоялось.
Прошло года два с небольшим. Винничане зовут -- давай, мол, все же приезжай, хоть с концертом. Ладно. Тут и Одесса узнала и снова приглашает -раз уж рядом окажусь. А я соображаю: где Одесса, там и Николаев, где у меня есть свой корыстно-общественный интерес -- пофотографировать архивы Арика Круппа, хранящиеся у его сестры Дины. Мы с ней об этом в прошлый раз договорились. Беру фотоаппарат, лечу в Одессу, узнаю, что концерт послезавтра, и еду в Николаев.
Возвращаюсь -- по городу флаги с каемкой. Прихожу на базу, спрашиваю:
-- Кто?
-- Сам!
Ну, траур по Константину Устиновичу был таким же глубоким, как и он сам -- даже занятия в школах сначала было отменили, а потом переотменили обратно -- дети и впрямь были в трауре.
