Встречают Леонида хозяева мероприятия в ульяновском аэропорту и везут к месту происшествия. При этом время от времени, взглядывая на него, как-то странно посмеиваются:
-- Гы-гы! Гы-гы!
Долго так продолжаться не могло; Леня все же попросил объяснить, в чем дело. И узнал, что вообще-то был заказан ансамбль цыган из Санкт-Петербурга, но что-то случилось то ли с Петербургом, то ли с цыганами, и они не смогли приехать. Тут Сергеева и мобилизовали.
Перед самым выходом на сцену, когда публика уже заполнила зал, он получил дополнительную информацию:
-- Извините, но мы не успели сообщить зрителям о замене...
На этом рассказ можно было бы закончить, и он был бы похож на хороший фольклорный анекдот. Но поскольку среди читателей наверняка найдется немало тех, кто ценит юмор Сергеева, они наверняка захотели бы узнать, что было дальше. А дальше Леня вышел на сцену и сказал:
-- То, что я цыган, я узнал сегодня. А так как по гороскопу я "овен", то вместо цыганского барона вам будет петь цыганский баран...
Идея была одобрена аудиторией и катастрофа не состоялась.
Аналогичный случай описывает в своих воспоминаниях Александр Городницкий:
-- Как-то мне позвонили из Дворца культуры Первой Пятилетки и предложили выступить вместе с другими ленинградскими бардами на концерте "Авторской песни". Я согласился, хотя и был удивлен, что пригласили накануне концерта. Приехав во Дворец культуры, я увидел публику, прямо говоря, нетипичную для концертов авторской песни, -- модные молодые люди, роскошно разодетые секс-бомбы, никаких штормовок и других признаков "своих". Зайдя за кулисы, где уже сидели Кукин, Полоскин и Клячкин, я узнал, что на самом деле должен был состояться очередной концерт джаза под управлением Иосифа Вайнштейна, на который публика и собралась, но Вайнштейн заболел, и дирекция, не захотевшая отменить концерт, решила заменить джаз чем-нибудь не менее популярным. А поскольку наиболее популярной, как объяснили директору клуба в Управлении культуры, была авторская песня, он решил выйти из положения с помощью бардов, о чем публика предупреждена не была, и мы, кстати, тоже.
Далее произошло следующее. Первым вышел на сцену улыбающийся Борис Полоскин, весьма популярный в ту пору среди питерской молодежи. Не успел он запеть свою коронную песню "Проходит жизнь, проходит жизнь, как ветерок по полю ржи", как в зале раздались свист и крики. Вторую песню ему просто не дали петь, прогнав со сцены. Вторым вышел Юрий Кукин. Он попытался было начать "Ты что, мой друг, свистишь", но при этом действительно раздался такой оглушительный свист, что бедный Юра тоже ретировался. В зале кричали и топали ногами. Клячкин на сцену выходить отказался. Что было делать? Концерт явно срывался. Тогда я вышел на сцену и поднял руку. Поскольку вышел я один, без аккомпаниатора (играть мне должен был Женя Клячкин), то зал решил, что я либо из публики, либо от администрации. Шум понемногу стих.
