Пантюшкин нервно двинул острым кадыком.
— Мальчик, зайди в другой раз!
Тут и очередь зашумела, дружно милиционера поддерживая.
— Что за дети! Ну, всюду норовят вперед взрослых!
Димка отошел от прилавка, а тут из-за его спины выглянул другой мальчик — Никита Рысаков.
— Извините, а у вас нет шнурков к кедам? Белого цвета?
Мальчишки, будто сговорившись, мешали вести следствие.
Очередь не могла этого вынести и оттеснила мальчишек от прилавка, чтобы милиционер смог повторить свой вопрос:
— Так кто же все-таки купил расчески?
— Можно подумать, что мужики сами себе расчески покупают… — кто-то обиженно заметил у него за спиной. — Жена не купит, будет нечесанный ходить…
— Откуда мне помнить про такую мелочь? — сверкнула драгоценным зубом Люська. — Зимой завезли — никто не брал. А весной, как шапки сняли, так и раскупили все…
Очередь в магазине увеличилась втрое. И народ все прибывал. Тетка Тося сваху привела и еще пару хороших людей. Всем интересно, как продавщицу арестовывать будут.
— Людмила Трофимовна… — Пантюшкин наклонился к самому прилавку и голос его стал тихим. — А Бабулич расческу не покупал? Который истопником в школе работает…
Вот этот вопрос смутил Люську. Прямо зарделась она. И сумел бы Матвей Фомич склонить ее к честному ответу, не будь вокруг столько, народу.
— У меня каждый день миллион покупателей проходит и каждый что-нибудь покупает… — отрезала Люська и Пантюшкин начал проталкиваться к выходу.
Первым человеком, который пришел по объявлению к Пантюшкину, была Капа Рыкова, тестомес с пекарни. Она вошла шумно, села на стул, налила из графина воды в стакан и, поставив перед собой, сказала:
— Вот! Считаю своим гражданским долгом…
— Ну, что?! — торопил Пантюшкин, догадываясь, о чем пойдет речь.
— Я хочу сказать, что, может, в Гусихе и есть такие люди — каждый, мол, сверчок, сиди на своем шестке, но я не из таких!
И тестомес Капа для убедительности так по столу кулаком пристукнула, что вода из стакана, метнувшись в сторону Пантюшкина, выплеснулась лужицей и потекла под бумаги. Пантюшкин подхватил листки и вместе со стулом отодвинулся к стене. Капа, решив, что все идет как надо, продолжала:
— Так вот я и пришла потому, что не боюсь за себя! Я ему и в глаза сказала, хотя была темень кругом и заступиться, в случае чего, некому… Прямо в глаза резанула правду!
Капа сделала энергичное движение рукой, будто запихала в бадью тесто.
— Так вы видели что-то подозрительное в ночь на 20-е июля?
