— Ах, мы тоже хотим. Мы едем в пустыню!
Наим торжествует, потирая от удовольствия руки.
Молча завидую девчонкам (особенно поездке на верблюдах) .
Въезжаем в Tinghir, муж активно пеняет ребятам, что они обещали довезти нас до Варзазата. Но братья тогда не успеют в пустыню. Наим бежит искать гранд–такси, оплачивает нам поездку, расстаемся практически родными, роняя скупую слезу.
Гранд–такси перевозит людей между городами. Это такой раздолбанный старый мерседес (или другая марка машины, главное, что старье, едва дышащее) , в который влезает как можно больше народу.
Впихнув рюкзак в багажник, мы вдруг увидели, что все места давно оккупированы. Три мавританца сзади (подсмотрела национальность товарищей, когда они паспорта давали водиле) , и один – на переднем сидение. На лице моем не удивление. Опупение. А как ехать–то? На коленки к мужичкам взбираться?
Таксист сгоняет сидящего вереди: "Вэлкам!" Ну что, мы не аристократы, усаживаемся с мужем на кресло (специально расширенное дополнительной дощечкой) , водитель заводит машину и назад влезает четвертый пассажир. Он так легко пролез, словно просочился, наверное, машина резиновая, растянулась до нужных размеров.
Отдельное слово о водителе. Дядька в джелябе 50–ти лет, суровый и молчаливый, за 2 с половиной часа езды не сказал ни слова. Как только слышал мою русскую речь, нервно оглядывался. И чтобы искоренить дух непознанного–непонятого–иностранного, врубил кассету с сурами из Корана.
Вот так и ехали. Каменистая пустошь, небо свинцовое, из всех щелей дует, мавританцы тоскуют сзади, водитель периодически почесывает свое богатство, ничуть не стесняясь…
Наконец–то вокзал Варзазата. На встречу бегут представители автобусных фирм с воплями: "Маракеш, Эссуэйра, Агадир!". Не стая коршунов слеталась… Сначала нас хотели запихнуть на завтрашний автобус в Агадир (ну чего там, подождать на вокзале ночку) , затем по доброте душевной выписали билет до Маракеша. Пообщавшись со всеми, узнали про ближайший автобус до Агадира, и сели ждать.
Муж разговаривает с местными, я на лавке прикорнула, ("никого не трогаю, примус починяю") записываю в тетради очередные впечатления, прячась за рюкзак жую местную лепешку. Как обычно, несутся вопли со всех сторон, поднимаю глаза – прямо на меня летит велосипедист. Бамц! Велосипед и парнишка приземляются на мои ноги. Жива я осталась, но от испуга и боли закричала на весь вокзал.
Толпа сочувствующих и жаждущих справедливости окружили нас в одну секунду.
