Элинор сидела, прижавшись спиной к двери и положив ноги на стул напротив. Над ней шипел газовый фонарь, и она, раскрыв роман, который взяла из библиотеки, начала читать.
Роман был захватывающий — с подлым злодеем, настроенным опорочить невинную героиню, и героем, который всякий раз застревал где-нибудь в джунглях, сражаясь с тиграми, когда героиня попадала в беду. «Этих горе-героев никогда не бывает рядом, когда ты в них больше всего нуждаешься», — подумала Элинор, сладко зевнув, и вскоре глаза ее начали слипаться.
Внезапно она вздрогнула — и проснулась. А книга с грохотом упала на пол.
Элинор подняла голову и увидела возвышавшегося над ней Харта. Она вскочила на ноги. Герцог же молча стоял, глядя на нее вопросительно и ожидая объяснений, что было вполне в его духе.
На нем был килт из шотландки клана Маккензи и темный пиджак. Ворот рубахи был расстегнут, а галстук он держал в руке. Его глаза от выпитого спиртного покраснели, и от него пахло сигарным дымом, ночным воздухом и духами.
Подавив отвращение, вызванное этим женским запахом, Элинор пробурчала:
— Боюсь, единственный способ поговорить с тобой, Харт, — это залечь в засаде подобно тигру… в джунглях. Хочу обсудить с тобой… фотографию.
— Не сейчас. — Харт отставил в сторону стул и попытался открыть дверь своей спальни.
Но Элинор, став прямо перед ним, заявила:
— Ты никогда не поговоришь со мной, если будешь поступать по-своему. В доме все спят. Нам сейчас никто не помешает. А у меня есть кое-какие вопросы…
— Скажи об этом Уилфреду. Пусть назначит тебе встречу со мной.
Герцог открыл дверь и прошел к себе в комнату. Элинор тотчас проскользнула следом, за ним.
— Я не боюсь твоей спальни, Харт Маккензи. Я уже была здесь.
Он пристально взглянул на нее, и от этого его взгляда сердце Элинор гулко застучало. Бросив галстук на стул, герцог направился к столу, где стоял графин с виски.
— Если хочешь, чтобы весь Мейфэр узнал, что ты притащилась в мою спальню, то оставайся, — проворчал он. — И закрой дверь.
Но Элинор оставила дверь открытой.
— Ты здесь даже мебель не сменил, — заметила она, стараясь говорить непринужденно. — Кровать все та же, средневековая. И очень неудобная, насколько мне помнится.
Харт скосил на нее глаза и, плеснув себе в стакан виски, звякнул стеклом, возвращая пробку на место.
— Что ты хочешь, Элинор? — спросил он, едва сдерживая раздражение. — У меня был чертовски трудный вечер.
— Мне надо поговорить с тобой о снимках, как я уже сказала. Чтобы найти остальные или хотя бы понять, чего хочет человек, присылающий их мне. Именно поэтому я должна знать как можно больше и…
