Ранний осенний вечер стремительно приближался, когда ребята выехали на окраину. Это было то место, которое недавно показал Юрке Кирпич, и через которое сегодня днем они беспрепятственно прошли в город.
– Действуем, как договорились? – спросила Натка.
Мальчишки переглянулись.
– А слабо напрямик?
– Не слабо, – отозвался Петька, – место тихое, а если мы станем перетаскивать динамит на себе маленькими партиями, то много времени потеряем. А у нас еще дел невпроворот. Предлагаю решительным марш-броском преодолеть пустырь, тем более, что уже темнеет.
– Согласен!
– Давайте хоть сумерек подождем, – сказала осторожная Натка.
– Да чего ждать? – Юрка хлестнул лошадь, и она послушно побрела через пустырь.
* * *
Славкина перевели в городской гарнизон, и теперь его служба состояла из дежурства на постах и патрулирования в пешем порядке. Георгий Александрович считал, что в таком большом городе для этого можно было бы и конюшню завести. Хуже всего было, как сейчас, обходить го родские окраины, где сплошные лужи, присыпанные талым снегом. Вместе с ним тащился на пар ник-немец, толстый булочник Герман. Его жалобы на трудную солдатскую долю и рассказы о жене Эльзе иногда будили в хорунжем смутное сожаление, что он не партизан. Будь им, Славкин с удовольствием пристрелил бы Германа и ушел подальше в лес.
Перед ними лежал пустырь, и булочник предложил перекурить, прежде чем брести дальше. Единственной положительной чертой немца было то, что он неизменно предлагал сигарету и Георгию Александровичу. Укрывшись от ветра за широкой спиной булочника, Славкин прикурил и глянул на пустырь. Вот те раз! Как из-под земли выросла вдруг груженая телега с тремя фигурами. Никогда бы он не подумал, что здесь можно пройти, не то, что на чем-нибудь проехать. Наверняка спекулянты или еще похлеще…
– Герман, вперед! – скомандовал ефрейтор, бросая сигарету. Булочник свою аккуратно затушил и пошел за спешащим начальником патруля.
– А ну, стой! – крикнул Славкин, на ходу срывая с плеча карабин.
Заметив патруль, Юра вскочил и взмахнул вожжами.
– Погоди, – схватил его Петька.
Мещеряков стряхнул руку.
– Ты чего, обалдел?
– Мы не успеем, – Петр заставил Юру сесть.
Георгий Александрович приблизился к телеге и вскинул винтовку. За ним маячила фигура булочника, спешащего на помощь.
– Руки вверх! Отвечай – что везете?
– А то сам не видишь, дядя? Шкаф.
– Ой, дяденька, мы с дороги сбились, а нам еще в станицу ехать, – затараторила Натка, – а шкаф мы на рынке на сало поменяли, правда, правда, отпустите нас, будьте добреньки.
