Брать полуденную высоту солнца гораздо сложнее, потому что в полдень солнце очень высоко (мы находимся вблизи экватора, в период близкий к равноденствию), и мне приходится мотать его по всему небу, пока оно решит дотронуться до горизонта. Когда волны больше обычного, трудно держаться неподвижно и приходиться поднимать точку наблюдения хотя бы на метр, чтобы волны не закрывали горизонт. Я пробовала вставать ногами на лебёдки на мачте, но тогда не хватает руки, чтобы крутить барабан. Тогда я делаю три замера и беру среднюю высоту и среднее время.
Вот так, шутя, мы уже почти на пол дороги до Маркиз. Проводим дни за чтением и писательством, я поднимаю и опускаю стаксели, когда приближаются шквалы, беру и отдаю рифы, делаю периодический осмотр руля, вант, штагов, трюма и мотора. Я даже научилась делать в одиночку поворот через фордевинд: сначала иду на нос, отдаю завал тали, возвращаюсь в кокпит, ослабляю оттяжку гика и набиваю шкот стакселя, чтобы в нужный момент он не намотался на штаг. Потом иду на корму, отрегулировать «Джованни» на чистый фордевинд. Дождавшись удобного момента, доворачиваю ещё флюгер и бегу в кокпит, выбирать шкот грота, держа голову низко, чтобы не получить по ней гиком. Когда грот перелетает на другой борт, травлю шкот и иду перекидывать стаксель, набить оттяжку гика и завал тали. На всю эту историю уходит около пятнадцати минут, учитывая время, которое я трачу на то, чтобы расшифровать подсказки на жаргоне, которые мне выкрикивает Карло.
К счастью, море даёт время подумать. На поворот можно потратить десять минут, можно час, и ничего не изменится. Когда я беспокоилась о всех этих снастях, которые нужно знать когда тянуть и названиях, которые нужно запомнить, Карло говорил мне: — Да нет, выучить несколько основных вещей, это не сложно. Научиться понимать море, небо… потребуется целая жизнь. Но, в конце концов, кто сказал, что нужно обязательно всё так хорошо понимать. Ведь всё это лишь большая игра.
Однако, подниматься на топ мачты я отказываюсь. Даже в порту не могу, тем более здесь.
— Выше краспиц не полезу.
Но больше всего меня тяготит необходимость думать о том, что приготовить поесть.
— Разделим обязанности. Ты говоришь мне что готовить, я готовлю.
— Спагетти карбонара и пинцимонио.
— У нас нет грудинки и сельдерея.
— Тогда оставь. Поем хлеба с колбасой.
Колбаса и прошутто крудо! Когда нам доведётся попробовать их в следующий раз.
Нос лодки забит свежими овощами. На Галапагоссах мы нашли гигантскую капусту. Нам сказали, что если постепенно употреблять в пищу наружные листья, она хранится очень долго. Есть также морковь, лук, бананы и 48 яиц, покрытых вазелином. С хлебом, однако, у нас кризис. Возможно мы не достаточно его высушили и в пакетах, в которых он хранился, оказалась лишь цветная плесень.
