Остаток дня мы проводим погрузившись по шею в тёплую воду.
Солнечные лучи смягчаются кронами деревьев, по дну озерка ползают раки. Со временем они осваиваются и принимаются щипать за ноги.
Природа острова Кокос очень похожа на Галапагоссы, с той разницей, что при обилии дождей на Кокосе, он весь покрыт плотным лесом, создающим среду обитания для множества животных. Войти в лес трудно, из за плотной растительности и большого уклона склонов. Можно подняться по ручью, прыгая с камня на камень, среди вековых деревьев высотой 50, 100 метров. С верхних ветвей свисают лианы, повсюду растут кусты орхидей. Упавшие поперёк стволы, покрытые мхом, папоротником орхидеями, перегораживают дорогу. Когда через них перелазишь, нога по колено утопает в трухлявой древесине, превращая её в пыль и обнажая скрытые муравьиные ходы. Солнце не проникает вниз сквозь листву, но атмосфера жаркая и влажная, как в большой скороварке. Весь лес кишит красными муравьями, живущими на деревьях. Достаточно задеть лиану, как на тебе оказываются полчища кусающихся насекомых. Альберто, пытавшийся изобразить Тарзана, сразу это заметил, и теперь жалуется, что у него распухли руки. Но это природа, природа, которая не создана, чтобы удовлетворять потребностям человека и которую человек ещё не успел переделать под свои потребности. И нужна большая доза объективности, чтобы продолжать ценить всё это, когда мы поднимаемся с большим трудом, ноги покрыты ссадинами и укусами, а одежда мокрая насквозь, непонятно, от пота или от воздуха насыщенного влагой, капающей со всех ветвей. Лес звенит от криков, вдали слышно хрюканье диких кабанов. Сопровождающий нас солдат сказал, что они учуяли наше присутствие, видимо он хотел сказать — наш пот.
Через два часа мы вышли в скальный цирк с вертикальными стенами, водопадом в центре и глубоким озером. Какое облегчение, погрузиться по самые ноздри, освободиться от муравьёв и жары, чувствуя, как жар выходит из тела и рассеивается в тёплой воде, сидеть на скальной ступеньке, принимая душ под тяжёлой водой водопада.
— Ну что, пойдём дальше? Поднимемся на вершину?
— Я отсюда не сдвинусь? — сказала Лиззи, но в конце концов мы пошли.
Это самая высокая точка, должно быть отсюда смотрели те, кто решал, где им закопать сокровища. Их глазам открывалась та же самая картина, что видим мы сейчас: та же путаница долин, отвесных скал, белая от прибоя береговая линия и голубая пустыня, простирающаяся насколько видит глаз.
