Сегодня вода в море ещё теплее (27,5 °C), а в каюте больше 30 °C.
Солнце палит нещадно. Мы выпускаем за кормой швартов с узлом на конце и, по очереди, проводим целые часы в воде, на буксире за лодкой. Возможно, это немного рискованно, болтаться за кормой лодки на верёвке при скорости в пять узлов посреди Атлантики, но когда один из нас был в воде, другой старался не терять его из виду даже на мгновение, готовый принять меры, если что-то случится.
02 ноября 1988
Восемнадцатый день. Пассат дует стабильно с востока, но усилился до пяти баллов. Идём под двумя маленькими стакселями поднятыми на одном штаге и убранным гротом с приличной скоростью в шесть узлов. Жара ещё больше усилилась, всё время сильное волнение.
Беспрестанная болтанка делает трудными самые простые вещи. Даже на койке неудобно и плохо спится.
Увеличилась влажность, видимо потому, что пассат, который поначалу, у берегов Африки был сухим, пройдя тысячи миль над океаном, насытился парами воды.
Перед наступлением ночи, из предосторожности и неясного плохого предчувствия, поднимаем ещё грот, глухо зарифлённый и выбранный в диаметральной плоскости.
Посреди ночи ветер резко усиливается и мы, под проливным дождём и молниями, бежим на нос убирать стаксели.
— Отдавай фалы, Лиззи! — кричу я, сидя на самом носу, вцепившись в нижние шкаторины парусов.
— Что?
— Отдавай быстрей фалы! — несмотря на то, что Лиззи находится в нескольких метрах, мне приходится кричать, чтобы она расслышала сквозь грохот дождя и гром.
— Уже отдала, они свободны! — кричит Лиззи в ответ.
Но стаксели, под давлением ветра и дождя, всё равно никак не идут вниз.
— Чёрт бы побрал эти стаксели! Иди на корму, попробуй отдать и шкоты.
— Хорошо. Но ты тут будь осторожен. Держись хорошо.
Картина вокруг нас производит впечатление. Освещаемая вспышками молний, поверхность моря покрыта белым слоем распылённой воды, срываемых ветром гребней волн и дождя.
«Веккиетто», увлекаемый двумя стакселями, слишком большими для такого жестокого ветра, несётся вперёд, с глухим звуком врезается в волны, поднимая тучи брызг. Я наблюдаю за этим зрелищем силы и мощи, и солёные брызги, летящие мне в глаза, рот, на бороду, смешиваются с пресными потоками дождевой воды. Лиззи потравила грот до самых вант и освободила шкоты стакселей. Две толстых верёвки извиваясь выбираются из блоков, выскальзывают из спинакер-гиков и устремляются вперёд, протянувшись горизонтально, на двадцать метров впереди лодки, хлещя воздух и поверхность моря. Паруса бешено бились на ветру, но «Веккиетто» освобождённый от их неистовой тяги, приподнял нос и принял нормальный дифферент.
