Официант тут же оказался у ее столика. Очевидно, он ее узнал.
— Эспрессо? — спросил он.
— Двойной.
— Еще что-нибудь?
Много чего еще. Ее вдруг озарило. Попросить его сесть за столик и положить огромные ручищи поверх ее. Тыльные стороны ладоней были сплошь покрыты маленькими черными волосиками. Напомнили руки Зако.
Через секунду он вернулся с кофе. Положил на блюдце маленькую шоколадку в золотой фольге.
— Скоро Рождество, — сказал он с подобием улыбки в глазах.
Она достала красный блокнот. Рассмотрела почерк Майлин. Буквы были косыми и неровными, почти как у ребенка, подумалось ей. И вообще, в Майлин было что-то детское. Притом что она всегда знала, что делать.
Она написала:
Почти всему, что я знаю, меня научила Майлин. Но только не тому, что с этим делать.
Страсть — это только ненависть и любовь.
Ребенок, ищущий любви, сталкивается со страстью.
Была ли Майлин в офисе в тот вечер?
Турюнн Габриэльсен. Ревность.
Спросить Далстрёма, что произошло между ней и Майлин.
Руки Пола всегда холодные и склизкие.
Майлин: на дачу вечером в среду. Позвонила Вильяму. Еще кому-нибудь? Послала мне сообщение в четверг. Связалась с Бергером? Виделась ли она с Бергером?
Табу. Нам нужны табу.
Пациент, с которым она договаривалась: Й. X. Виделась ли она с ним?
Death by water. Какое-то название. Фильм? Можно ли умереть, если выпить слишком много воды? Офелия.
Как насчет Вильяма? Видела ли Майлин, кого он напоминает?
Она долго смотрела на последнее предложение. Сама не думала об этом сходстве, пока не написала.
Его манера говорить. И еще мимика.
Когда мы в последний раз говорили с отцом?
Папа.
Она сунула блокнот обратно в сумку. Хорошо, когда он там. Блокнот Майлин. Теперь он ее. Может, Майлин хотела, чтобы она в нем писала. Подумав об этом, она снова вытащила блокнот.
Почему я почти ничего не помню из детства?
Я помню дорогу в школу, пару учителей, даже имена некоторых. Я помню, как Таге пришел к нам домой и что мы его ненавидели. Я помню, как мы сидели на диване и смотрели отца по телевизору, а мать вышла, не хотела сидеть вместе с нами. Но обо всем остальном мне надо было спросить тебя, Майлин. Я не помню отца, пока он не уехал. И все равно я его ясно себе представляю.
Куда делись воспоминания? Они совсем исчезли или распиханы по ящикам, которые больше не открыть?
Полицейского в Амстердаме зовут Воутерс. Я пыталась забыть его фамилию. Не могу, может, я смогу забыть, что там произошло? Если придумаю себе другую историю о ночи на Блёмстраат. Буду рассказывать ее снова и снова. Так много раз, что она превратится в воспоминание и вытолкнет то, что я вижу сейчас.
