Боксёр и Деревянный Глаз были уже тут. Боксёр со своей матерью, а Деревянный Глаз с сестрой Анни — она тогда ещё училась в школе. Только у одного мальчика был в руках большой пёстрый кулёк, как у девочки на фотографии. Мы глядели на него во все глаза. Его мать была одета наряднее, чем моя мама в праздник. Она очень важничала и всё старалась что-то рассказать господину Гермесу про своего Максика. Но директор не слишком-то её слушал. Он говорил с другими матерями.
— Это он правильно, — сказал Деревянный Глаз. — Она спекулянтка.
Директор Гермес разделил нас на два класса и зачитал два списка. Деревянный Глаз и я попали в один класс, а Боксёр — в другой, и мы должны были разойтись в разные стороны. Но тогда Деревянный Глаз подошёл к господину Гермесу. Тот поднял глаза от списка.
Минуту спустя мы все трое были уже учениками первого класса «Б». Вот какой он, наш, Деревянный Глаз! Это он добился, чтобы нас не разлучили.
Когда мы все гуськом шли в свой класс, Деревянный Глаз шепнул нам:
— Он в порядке! — И подмигнул, указывая на директора Гермеса. Мы кивнули.
Я с любопытством глядел на нашу учительницу. Она казалась гораздо старше моей бабушки, но была совсем не такая весёлая. Наша учительница мне не понравилась.
Так начался наш первый учебный год — 1945-й. Штукатурка на лестнице и в коридорах была убрана. В нашем классе была теперь дверь, но со щелями, и через них можно было смотреть из класса в коридор и из коридора в класс. Класс наш уже больше не походил на убежище, но стены всё равно были исцарапанные, а кое-где отбита штукатурка. Парт на всех не хватало. Нас было пятьдесят два ученика, и на партах мы сидели по трое. Боксёр, Деревянный Глаз и я сели вместе.
Некоторые ребята с гордостью показывали свои старые ранцы. Матери ещё раз заглянули в класс. Потом наша учительница закрыла дверь. Мы смотрели на неё с нетерпением и любопытством.
Фрейлейн Штайнхен — так звали учительницу — рассказала нам про свою жизнь. Маленькой девочкой она тоже ходила в эту школу. А потом она стала учительницей и уже больше сорока лет преподаёт в этой школе. Два года назад она вышла на пенсию, а сейчас вернулась, потому что не хватает учителей.
— Как плохо, что такая прекрасная школа разрушена. Война отняла у нас всё, — сказала фрейлейн Штайнхен.
На глазах у неё выступили слёзы. Мы привыкли, что женщины плачут, но не хватало ещё, чтобы наша учительница разревелась перед нами на первом же уроке. Мы глядели на неё с недоумением. Деревянный Глаз толкнул меня в бок.
