ПОЛИЦИЯ ИЩЕТ АТЦЕ МЮЛЛЕРА
Кто не знал медсестры Анни из рабочего санитарного отряда! На всех демонстрациях и праздниках мелькала её серая спортивная курточка и красная сумка с белым крестом. Упал ли кто в обморок от голода или получил травму Анни была уже тут как тут: нашатырный спирт, капли Гофмана, валерьянка, пластырь…
Сегодня, Первого мая 1929 года, у Анни было много работы. С раннего утра боролись берлинские рабочие за своё право выходить в этот день на улицу. Начальник полиции социал-демократ Цергибель запретил первомайскую демонстрацию. Но на этот раз берлинские рабочие дали ему отпор.
Баррикады против броневиков. Камни против железа. Пули против пуль.
Запыхавшись, Анни взбежала по лестнице.
Второй этаж. Здесь он живёт. Анни прочла на табличке:
Её палец на мгновение задержался перед звонком. Но вот она нажала на кнопку. Нелегко приносить людям недобрую весть. За дверью прозвенел хриплый звонок.
Почти в то же мгновение дверь открыл высокий широкоплечий паренёк лет тринадцати. Он в замешательстве уставился на Анни.
— Постели постель! Сейчас принесут вашего отца, — сказала ему Анни.
Вилли не тронулся с места.
Она поспешно прошла мимо него в спальню.
— Постель! Быстрее! — обратилась она к фрау Эльснер. Та стояла в дверях кухни, бледная, не шевелясь.
Элли, одиннадцатилетняя девочка со светлыми косичками и нежным лицом, бросилась к матери, словно ища у неё защиты.
— Мама!.. — Элли заплакала.
— Что? Где? Он жив? — фрау Эльснер прижала к себе Элли.
— Сейчас ты его увидишь. Я думаю, это не так опасно. Мальчик, притвори дверь!
Вилли всё стоял у двери. Когда он увидел Анни с красной санитарной сумкой через плечо, он тут же почувствовал — что-то случилось: «Отец! Он ранен?!»
— Миску с водой! Полотенце!
Мать принесла и то и другое. Анни достала из сумки шприц.
— Старую простыню!
В шкафу у фрау Эльснер лежали только заштопанные, залатанные простыни. Анни разорвала одну из них на длинные полосы.
— Вымой руки, девочка!
Элли быстро вымыла руки.
— Свёртывай полосы, как бинт! У меня нет больше перевязочного материала.
Элли взялась за конец полосы и начала свёртывать. Она перестала плакать.
— Можно, я тоже?.. — спросил Вилли.
— Возьми половую тряпку — вытрешь следы крови на лестнице, когда принесут отца.
— Не выходи на улицу! — испуганно крикнула мать.
Вилли схватил половую тряпку и вымыл её под краном. Он подошёл к двери и прислушался.
Вот они… Шаркающие шаги почти возле самой двери.
— Они идут, — Вилли уже открывал дверь.
