У Билли Дженкинса отвисла челюсть, когда он увидел меня, а у блондинки и ее дочерей широко-широко раскрылись глаза.
— Спасибо, — поблагодарил я Билли, садясь на свое место.
— Решил, что тебе он не помешает, — протянул ковбой, не сводя с меня глаз.
— Не помешал, это уж точно.
Зачем ему знать, что у меня есть запасной.
— В кого-нибудь попал?
— М-гу.
— Думаешь или видел?
— Видел. Он мертв… два раза.
— Хорошо, одним меньше.
— Хорошо… А сколько еще?
— Сделай, как я сказал. Поговори с Беном, когда приедем в Канзас-Сити. Он всегда знает, как надо поступить.
Мужчина с бакенбардами уже не выглядел так, будто проглотил кислый лимон.
— Здорово ты их отбрил, парень, — одобрительно сказал он. — Кто они такие?
— Сейчас уже не важно. Все равно наверняка используют чужие имена, — ответил я, дозаряжая свой револьвер. — Билли, будь другом, разбуди, когда приедем на станцию.
Он кивнул.
— Конечно, разбужу. Давай, спи. Я посторожу.
— Одну из твоих коров, скорее всего, ранили. Может, даже убили.
— Ладно, спи. Потом разберемся.
Он сидел на ограде загона, когда Билли Дженкинс подвел меня к нему. Штаны, заправленные в высокие сапоги, джинсовая куртка, свободно висевший пояс, широкополая шляпа, тронутые сединой усы…
— Мистер Блокер, это Кирни Макрейвен. У него большие проблемы, и я посоветовал ему поговорить с вами.
Блокер перекатил сигару из одного угла рта в другой, бросил на меня оценивающий взгляд.
— Похоже, он из тех, кто способен решить свои проблемы сам. — Блокер махнул рукой на место рядом с собой. — Залезай, садись! — Затем посмотрел на Билли. — У тебя убили корову. Что там произошло?
— Сэр, это моя вина, — вмешался я. — В нее попала пуля, предназначавшаяся мне.
— А тебя зацепило?
— Пара царапин. Ничего страшного. Не знаю, откуда у них ружье, но заряжено оно было не пулями, а дробью… на птиц.
— Ладно, давай рассказывай.
Пока Билли Дженкинс занимался своими обычными делами со скотом, я, сидя на загородке рядом с Беном Блокером, поведал ему о своих невзгодах и о том, что мне надо заявить права на завещанную мне папой собственность. Он молча слушал, не перебивая, только время от времени сплевывал и перекатывал сигару во рту.
— Понимаете, они устроили на меня самую настоящую облаву, мистер Блокер, кругом меня обложили. Что касается стрельбы, думаю, справлюсь сам. Может, и со всем остальным тоже. Но беда в том, что папы больше нет, и мне не с кем об этом поговорить. Билли, похоже, в вас души не чает. Считает, вы можете творить чудеса.
