— Интересный человек твой папа. Это он дал тебе револьвер?
— Его убили. Какой-то трус, побоявшийся схватиться с ним лицом к лицу, предпочел выстрелить ему в затылок. Если бы эта трусливая мразь не побоялась показать свое лицо, папа прикончил бы его раньше.
Янт равнодушно пожал плечами.
— Значит, у убийцы, как ты его называешь, хватило ума не обнаруживать себя, не так ли? Хотя все это выглядит скорее, как казнь, а не убийство.
— В самом деле? Интересно. Казнят, как говорил мой папа, только по решению «соответствующего конституционного органа и законным образом». К тому же он никогда не совершал ничего, за что можно казнить.
— Разве? Сомневаюсь, что ты так уж хорошо знаешь всю его жизнь. Вообще-то большинство людей когда-либо совершают такой поступок, за который их следовало бы повесить.
— Имеете в виду себя?
Его холодный, немигающий взгляд пронзил меня. Я ответил ему тем же, и через секунду-другую он снова пожал плечами.
— Тебе надо научиться следить за своим языком. Когда говоришь со взрослыми, мальчик, приходится отвечать за свои слова.
— Я говорил с мужчинами с тех пор, как мне исполнилось шесть лет, и привык отвечать за любое сказанное мной слово, — спокойно парировал я. — В любом случае вы говорили вроде как вообще, а мне стало интересно, имеете ли вы себя в виду тоже.
Ему не нравился ни я, ни мои ответы, поэтому он резко встал и молча, не оглядываясь, вышел. Я проследил за ним взглядом и тут заметил, что рядом со мной стоит Тереза.
— Остерегайся его, — прошептала она, — он внушает мне страх.
Она села на стул, и какое-то время мы просто смотрели друг другу в глаза.
Я в жизни мало видел девушек и не имел опыта общения с ними, но с Терезой почему-то чувствовал себя легко.
— Что собираешься делать? — спросила она. — Останешься? Но тут вряд ли найдешь работу.
— Меня бы давно уже ветром сдуло, если бы не ты… и не он.
Люди входили, выходили, она их обслуживала, присаживалась ко мне, снова вскакивала, а я тем временем думал о папе и Феликсе. Что-то их связывало, и мне очень хотелось узнать что.
— Если я вдруг исчезну, помни, я вернусь.
— Может быть, — спокойно ответила она. — Мужчины всегда обещают вернуться, но редко доказывают это делом.
— Я — вернусь!
Она помолчала, затем, вздохнув, тихо добавила:
— Он говорил с ними. Ну с теми двумя, которые приходили сюда днем.
С Уэкером и Диком! Что бы это значило? Что они могли ему такого сказать? Или он не расстался с мыслью убрать меня их руками?
