Контр-адмирал уставился тяжёлым взглядом на подчинённого:
— В общем, лейтенант, кое о чём мы с вами поговорим завтра утром, точнее уже сегодня, — взглянув на время, сказал контр-адмирал, — а теперь более подробно обрисуйте, что тут у вас происходит.
Что-что, а говорить Харрис умел. Служи он в бывшем Советском Союзе, на должности замполита, срывал бы овации у каких-нибудь членов политбюро.
…— таким образом, я думаю…
— Думать у вас получается плохо, — прервал его Бизел, делая знак, будто набирает номер на дисковом телефоне одному из операторов и снова повернулся к провинившемуся, — почему вы не позвонили, например, на базу в Сан-Диего?
— Так, связи нет, помехи…
— А проводная связь, — недобро ухмыльнулся контр-адмирал в оторопелое лицо офицера.
Бизел видел, что блатного офицера в очередной раз по крупному подставили. Этот дурак и половину не знал из того, что должен знать.
Если бы контр-адмирал и вверенные ему офицеры, хотя бы на четверть понимали всю серьёзность ситуации, то убоявшись, действовали быстрей. Вообще, не смотря на довольно не спокойную зону ответственности (тут тебе и северокорейцы, и малазийские пираты, и весьма активный Китай), переставший быть опасным, почивший в бозе СССР настолько расслабил американских военных, что, например, все сейчас находящиеся в зале центрального управления, напоминали сборище эмоционально скучающих идиотов, у которых, как будто не было другой задачи, как потопить папенькиного сынка.
К тому моменту системы связи буквально взорвались паническими сообщениями. После ряда поступивших, порой истеричных докладов, поставив в уме, а потом и на оперативной карте флажки и галочки, вице-адмирал оценил диспозицию, как спланированную провокацию. А поскольку местное время было уже 01 ч. 00 мин, а по Нью-Йорку пять тридцать утра, провокацию следовало назвать — нападением!
Тут уж в штабе USPACOM начали потеть и отрабатывать зарплату всерьёз.
Михаил Шевельсон. Нью-Йорк.
Ужас и паника медленно выветривались из головы. Чёрный призрак, возникший из воды, остался перед глазами тёмным пятном, бесформенным и безликим. Михаил перешёл на шаг — выдохся. Вспоминать произошедшее и тем более что-либо понять совершенно не хотелось, а алкогольная эйфория под действием адреналина как назло отпустила. Ему срочно потребовалась выпивка, однако, потыкавшись по тёмным углам, он понял, что напрочь забыл, где припрятал свою заначку. Небольшой бар, где можно было разжиться алкогольной продукцией, был чёрт знает где, и тащиться туда не имело смысла.
