— Нет, как обезболивающее зелье. Пейте, а потом побеседуем…
… если только я случайно не выжег из твоего мозга способность формулировать мысли.
Поттер поморщился, но на этот раз позволил поднести бутылочку к своим губам и даже всё выпил. Северус подождал, пока зелье подействует. В какой-то момент, почувствовав осуждающий взгляд, он посмотрел на Кровавого барона. Если бы не его проклятый Обливиэйт, всё было бы гораздо проще!
Вопреки всем законам природы эктоплазматический Барон ухитрился небрежно прислониться к стене возле двери, лицо его было совершенно бесстрастным — как у Северуса в его лучшие дни. Выражение глаз призрака… впрочем, не стоит и пытаться его описáть.
Наконец Поттер выпрямился; его глаза за стёклами очков были зажмурены, а рука отчаянно тёрла шрам, как будто тот причинял ему боль.
— Лучше?
— Даср, — мальчик до сих пор говорил неразборчиво.
— Вы помните своё имя?
— Бо... Гарри Поттер, сэр.
Что он собирался сказать?
— Вы знаете, где находитесь?
Мальчик потёр глаза и кивнул:
— Класс. Подземелья.
— Правильно. А что мы сейчас делали, помните? Вы, Кровавый барон и я.
— Пытались, — голос звучал устало, — вернуть воспоминания.
— Да. Они вернулись?
— Я… — Поттер наморщил лоб и снова потрогал свой шрам.
— Шрам болит?
Кивок:
— Как тогда, во сне.
— Тогда, когда я проверял, почему вы не спите?
— Да, сэр.
Северус задумался. Определенно, такие сны не могли быть связаны со шрамом. Ведь не могли же? Он взглянул на Барона и удивился, обнаружив, что тот уже завис рядом с Сопляком. Не сводя глаз с призрака, Северус спросил:
— Что было в том кошмаре?
— Зелёный… зелёный свет. И… и человек со змеиным лицом… он смеялся.
Северус потрясенно уставился на мальчика, почувствовав подступающий к горлу ужас. Ведь Поттер был слишком мал, чтобы запомнить это. Едва ли он догадывался, что значит этот сон…
Однако если шрам болит сразу после сна, и эти двое были ментально связаны…
Мальчик дрожал. Северус достал свою палочку и наколдовал вокруг мальчика простые согревающие чары, хотя и знал, что Сопляк дрожит вовсе не из-за холода.
— Теперь вы вспомнили схватку в подземельях? – мягко спросил он.
Дёрнув головой, Поттер ответил сквозь стиснутые зубы:
— Да, сэр.
Подавшись вперёд, Кровавый борон протянул к лицу Гарри серебристую руку:
— Скажи мне, дитя, кто напал на нас?
Поттер отпрянул, избегая контакта; его глаза расширились и обрели осмысленность впервые с того момента, как Северус вернул ему память. Словно защищаясь, он обхватил себя руками:
