― У нас тут возникли проблемы.
― У кого «у нас»? ― недовольно спросил брат.
― У нас с дедом!
― Какие еще проблемы?
Недовольства в голосе заметно прибавилось. Олег терпеть не мог, когда его нагружали чужими проблемами, а все проблемы, кроме его собственных, для него были чужими.
― Серьезные! Ты можешь приехать?
― Нет, конечно! Ты это и сама прекрасно знаешь.
― Почему нет? Ты в Москве?
― Пока в Москве, но приехать не могу! ― отрезал Олег.
Веселье давно исчезло из его голоса, на смену ему пришло привычное раздражение.
― Олег, ты давно не звонил и многого не знаешь, ― упрекнула я его.
― Не звонил потому, что не было возможности, ― огрызнулся он.
― А сейчас звонишь, и я говорю тебе, что у нас серьезные проблемы, ты должен вернуться домой!
― Слушай, кончай нудить! ― взорвался он. ― Сказал ― не приеду, значит, не приеду! Что у вас там за проблемы? Что случилось?
― Убили Галкину сестру, она сама исчезла, к нам с дедом ходят твои «друзья» и требуют денег. Разве этого мало? Олег, я устала быть одна, ты должен приехать! ― взмолилась я.
― Я тебе уже сказал ― не приеду! Не приставай! Скажи лучше, вы с дедом живы-здоровы?
― Да.
― Тогда все в порядке! Чего ж ты психуешь? А проблем всегда много! У кого их нет? ― отмахнулся Олег.
― Хорошо! Черт с тобой! Не хочешь приезжать ― не надо! Только чего ты звонишь? Что тебе надо?
― Ничего мне не надо! ― оскорбился он. ― Хотел тебя предупредить, что на время уезжаю из Москвы.
Выпалив эту тираду, разобиженный Олег бросил трубку, и я не успела спросить, куда это он собрался.
Я сидела на диване, смотрела в потолок и плакала. С момента похорон Людмилы прошло уже два дня, а я все не могла успокоиться, картина погребения до сих пор стояла у меня перед глазами. Я не могла забыть страдающие глаза мужа, заплаканные лица родственников. Галка так и не появилась, что развеяло все мои надежды на то, что ей удалось ускользнуть от убийц. Несмотря на все доводы Димки, я так и не могла до конца поверить, что больше никогда ее не увижу, и страдала от своей вины перед ней. Ведь только из-за нас, из-за моего непутевого брата, с ней приключилась эта страшная беда.
Я потянулась к столику за сухим платком, когда в дверь позвонили. Мне не хотелось никого видеть, но пришлось встать и плестись в коридор открывать дверь.
― Ну что, опять плачешь? ― участливо спросил Димка.
Эти простые слова вызвали новый приступ слез, и я в отчаянии припала к Димке, уткнувшись лицом ему в грудь. Он осторожно привлек меня к себе, и я от этого проявление нежности так растрогалась, что вместо того, чтобы успокоиться, зашлась в новых рыданиях. Причем, я не просто плакала, я ревела в голос, сопровождая всхлипы неэстетичным шмыганьем носа и невнятными причитаниями. Я понимала, что опухший нос и красные глаза не прибавляют мне привлекательности, и со стороны я выгляжу просто чучелом, но ничего с собой поделать не могла.
