В маленькой комнате, которая служила спальней, а так же в кухне и ванной комнате, царил образцовый порядок и аскетизм. Там преобладали белый цвет, хром и никель. Маленькая кухня напоминала картинку с рекламного проспекта, была забита суперсовременной бытовой техникой и сверкала стерильной чистотой. Ванная комната поражала воображение круглой ванной, пушистым ковром на полу и огромным фикусом в углу.
Большая же комната была отведена под мастерскую, и здесь царил хаос, цвело буйство красок. Все стены от потолка до пола были увешены картинами, с которыми Антон по разным причинам не захотел расстаться. Сбоку тянулся длинный стол, заваленный коробками с масляными красками, разноцветными баночками с гуашью, фанерками, заменяющими ему палитры. Широкий подоконник был уставлен стеклянными банками с кистями, вазами, гипсовыми копиями с античных голов. В другом конце комнаты громоздились чистые холсты, натянутые на подрамники различной величины и готовые к употреблению. В углу, рядом с дверью, притулилась огромная тахта, заваленная подушками, разноцветными кусками шелка и шалями, использовавшимися в качестве драпировок. Здесь же стояло кресло с резной спинкой и подлокотниками, в котором любили сидеть навещавшие Антона заказчицы. Кресло очень напоминало трон, и женщины охотно садились в него, чувствуя себя при этом королевами.
Нужно сказать, что если Антон и писал портреты, то исключительно женские и удавались они ему необыкновенно. Он был большим поклонником женской красоты, интуитивно чувствовал характеры и с успехом запечатлевал их на холсте. Причем, ни мало не льстя заказчицам, Антон умудрялся изображать их всех поголовно красавицами. Не удивительно, что от заказчиц у него отбоя не было.
Собственно, мастерская была «святая святых» Антона и в ней он проводил большую часть своего времени, категорически запрещая женщине, которая дважды в неделю приходила к нему убирать и готовить обед, даже приближаться к дверям мастерской. Поначалу, она пыталась прорваться туда и навести надлежащий порядок, но все ее попытки наталкивались на жуткие крики со стороны хозяина. С пеной у рта он доказывал, что его устраивает тот порядок, который есть, что чужое вмешательство сдвинет вещи с привычных мест, и он потом ничего не сможет найти. Сначала милейшая Вера Петровна пыталась с ним спорить, а потом махнула рукой и стала убирать только остальную часть квартиры.
Я опустилась на тахту и застыла в изнеможении. Тайсон тут же пристроился рядом, положил свою огромную голову мне на колени и блаженно закрыл глаза. Я машинально щекотала его за ухом и думала о своем.
