― Ната, можно я туда не пойду?
― Конечно, не хочешь ― не ходи, ― бодро кивнула я, в очередной раз привычно демонстрируя свой неиссякаемый оптимизм.
― Ты его легко узнаешь, другого такого красавца поискать, ― зачастила Галка.
Я задумчиво глядела на освещенные окна. На улице к тому времени уже совсем стемнело, и маленький зал кафе снаружи просматривался отлично. Создавалось впечатление, что заглядываешь в гигантский аквариум, только вместо рыбок в нем неторопливо двигались и беззвучно раскрывали рты люди. Кафе было самым заурядным, каких в последнее время в городе появилось множество. Стены обшиты темными деревянными панелями, в дальнем конце зала ― барная стойка с непременным барменом в белой рубашке и галстуке бабочкой. За спиной у него высились полки с импортными бутылками, вполне возможно, что пустыми, а перед ним стоял набор чистых бокалов и стаканов. Оформление кафе никаких ассоциаций с Гриновскими «Алыми парусами» не вызывало, почему владельцы выбрали для него такое название, для меня так и осталось загадкой.
Народу в «Парусах», надо прямо сказать, было не много, а если уж быть честной до конца, то и вовсе мало. Только в дальнем углу, за маленьким столиком сидела воркующая парочка, да в центре зала за длинным столом гуляла подвыпившая компания человек из десяти.
― Глянь, нет ли там нашего красавца? ― кивнула я в их сторону.
Галка привстала на сидении и вытянула шею.
― Там он, гад! Вон, видишь того парня? Белобрысого, плюгавого? Тощую девицу в синей кофте обнимает. Это и есть Калина.
― Ну, что ж, с Богом! ― вздохнула я. ― Жди меня здесь, скоро вернусь.
С этими словами я покинула машину и двинулась в сторону кафе. Толкнув тяжелую дверь и оказавшись внутри, я прямым ходом направилась к шумной компании в центре зала и легонько тронула господина Косырева:
― Можно вас на минуту?
Калина, не выпуская из рук субтильную талию синей девицы, небрежно глянул через плечо и неприветливо поинтересовался:
― Мы с тобой знакомы?
При этом его маленькие, глубоко посаженные глазки внимательно обшаривали меня с головы до ног. Похоже, осмотр его удовлетворил, глазки приобрели масляное выражение, а на лице появилась похотливая ухмылка.
― Нет, не знакомы, ― покачала я головой.
― О чем же нам с тобой тогда разговаривать? ― Калина изумленно покрутил головой с остатками светлой растительности.
― О моем брате Олеге Новосельцеве и его неожиданном долге, ― промурлыкала я.
Такой оборот разговора Калине не пришелся по душе. Ухмылка с лица сползла, уступая место раздражению, а глазки превратились в холодные льдинки.
