Я могу попытаться описать Мэделен… хотя я уверен, что даже моё неистово удерживаемое воспоминание не возвратит мне её адекватного образа.
Её кожа была настолько бледно-фиолетовой, что была почти белой. Её волосы — стремительный поток просвечивающего аметиста, ниспадающий сияющими волнами почти до талии. Её глаза были огромные и пурпурные, её губы — тёмно-тёмно малиновые. В это мгновение её расцветка показалась мне самой прекрасной из мыслимых… а любая другая женщина во вселенной — грязным комом по сравнению с ней.
Широкие скулы, нестреловидные брови, узкий подбородок под большим ртом — всё это были детали в цельности той обескураживающей живости, на которую я должен был смотреть.
На ней было простое белое платье без рукавов, длинной до бёдер, с высоким воротником из серебряной парчи, и никаких драгоценностей. У неё был пурпурно-розовый цветок ночной лозы и веточка серовато-розового алиссума приколотая, чтобы сосборить ткань у её правого бедра. Любое другое украшение приуменьшило бы её совершенство. С левой стороны на платье был разрез до талии, открывающий её гладкое мускулистое бедро.
Её тело казалось совсем человеческим в его характерных признаках: узкая упругая талия, бёдра, немного более широкие, чем теперь было модно, небольшие округлые груди, широкие плечи, изящные руки, длинная грациозная шея. Подобная бесстрастная опись не может дать ни малейшего представления о том эффекте, который она на меня произвела.
Мне вдруг пришло в голову, что её муж, должно быть, очень близок к смерти.
Она использовала тот же самый аромат, на который я обратил внимание у загона, и мне стало любопытно, был ли он продуктом парфюмерного искусства или просто запахом её тела.
В пангалактических мирах, где любой с небольшим количеством денег мог быть красивым, все попривыкли к обычной красоте. Её же красота была настолько экстраординарна, что, когда она сказала: «Привет, Гражданин Хендер», — в ответ я смог только раскрыть рот в немом удивлении.
Тем не менее я немного собрался и сказал: «Простите; думаю, я слегка замёрз».
Она приняла это извинение без следа насмешки. «Мне жаль… в это время года наш климат не очень приятен. Вам следует посетить наш город весной; это гораздо приятнее». Она улыбнулась, чуть задумчиво.
Это показалось настолько нелепым человеческим замечанием, что я не смог придумать ответ, поэтому, просто кивнул.
«Итак», сказала она всё ещё улыбаясь. «Байрон хотел бы встретиться с вами немедленно». Она повернулась и я понял, что должен следовать за ней.
