Итак, когда вы сделали всё, что, по-вашему, должно было сделать, что вы будете делать после? Прокрадётесь в бюро эвтаназии, где никто из безумно любящих потомков не увидит? Нет, будь вы мной, вы бы не стали. Это представляется каким-то непочтительным способом поцеловать на прощание жизнь, такую удачную, какой была моя».
Он тихо засмеялся и показал в сторону Ока. «Нет, вы попытаетесь придумать что-нибудь ещё, отправиться куда-нибудь, где никто не подумает вас искать, где вы, наконец, сможете сделать что-то совершенно непохожее на то, что делали всю свою жизнь. Это и есть совершенно непохожее, что скажете?»
«Полагаю, что так».
«Конечно это так!» — сказал он яростно. «Кроме того, вы видели какую-нибудь из этих женщин?» Он покачал головой в изумлении. «А разве вы с готовностью не трахнули бы слизня, чтобы заполучить потом одну из этих женщин… В смысле, если бы вам, к тому же, не пришлось умереть за это?»
Я принял это за риторический вопрос и не ответил. Он одарил меня взглядом умеренного раздражения и некоторое время не говорил.
В конце концов он сказал: «Так что, я копил, пока не накопил на билет — это не плохо, так как билет нужен лишь в один конец». Он захихикал и отпил большой глоток пива. «И вот я здесь».
Мне пришёл в голову ещё один вопрос, довольно невежливый. Путеводители имели тенденцию фокусироваться всё больше на чарующих жизнях и хорошо продаваемом трагическом падении вниз самых богатых ищущих, тех, которые могли покупать дворцы и граали для своих вдов. «На что вы будете жить, после того, как вас выберут? Вы достаточно скопили на жизнь?»
«Нет», — сказал он без видимого смущения. «Вдовы предоставляют комнаты в своих дворцах и еду для тех, кто не может платить за них сам. Почему нет? Они могут себе это позволить».
Я подумал об этом и попытался представить, что происходило в этих комнатах. Он, кажется, догадался, о чём я думаю, и продолжил: «Да, долго я не проживу. Однако, что за прелесть, э? Быть запертым с самой прекрасной женщиной во вселенной. И говорят, что сильфиды из маленьких комнат — самые красивые из всех — поэтому, когда я умру и она пойдёт обратно к Оку, даже жители Крондиэма будут плакать, видя, как она уходит».
«Конечно, никакого грааля для неё. Этот обычай я не понимаю», — продолжил он. «Когда ты мёртв, ты — мёртв; какое тебе дело, если твоя сильфида превратиться обратно в слизня?»
«Не знаю», — сказал я. «На самом деле, здесь много того, чего я не понимаю». Но внезапно я
