Я остановился, чтобы поближе рассмотреть это изображение, и изумился змысловатости работы. Внутри этого маленького пространства были сотни кусочков, некоторые не больше, чем мерцающие осколки, свинцовые перемычки не толще карандашного штриха. Я легонько приложил палец к стеклу и почувствовал вибрацию непрерывной музыки.
Когда я вернулся, рикша вздёрнул брови. «Поехали», — сказал я.
Первый адрес оказался подразделением Туристической Полиции. Из рикши я заглянул в раскрытую дверь. Человек в странной кожаной шляпе с тремя козырьками невозмутимо посмотрел на меня из-за высокого стола. Зелёная лампа отбрасывала на его жёсткое лицо яркий рисунок света и тени.
Я дал рикше следующий адрес из моего списка и почувствовал определённое облегчение, когда мы завернули за ближайший угол.
Он привёз меня к тёмному пролому без двери. Длинные языки копоти покрывали фасад здания — очевидно, что это заведение недавно пострадало от серьёзного пожара. Рикша посмотрел на меня без выражения. Я был уверен, что он знает, что я ищу, и я подумал, что странно, что он не предлагает отвезти меня туда, или, по крайней мере, в какое-то место, которое походит на то, что мне было нужно.
Тем не менее я дал ему третий адрес и он безмятежно кивнул.
Мы углубились в район переулочков, где было мало фонарей, а туман казался гуще. Я бы встревожился, не объявляй путеводители так категорически о безопасности любой части Крондиэма, независимо от времени.
Мы остановились перед широкой деревянной дверью, стянутой стальными полосками. Над дверной перемычкой не было никакого названия, но круглое окно тускло светилось.
«Вы подождёте?» — спросил я.
Рикша кивнул.
Я подошёл к порогу и наклонился, чтобы изучить окно. Сначала оно показалось простой циклической абстракцией из белого опалового стекла различной плотности. Но в то же время оно могло быть рисунком волн, как его видно с высоты над поверхностью Ока — или, возможно, из глубины. Оно было довольно красивым, в каком-то приглушённом смысле.
Я постучал в дверь и она сразу же распахнулась.
Швейцаром был крондиэмец, который без слов взял мой плащ, а потом махнул мне в сторону вестибюля по направлению к проходу с низкой аркой. Общеизвестные звуки тихого небольшого бара поманили меня — звяканье стаканов, невнятная речь, мучительный кашель курильщиков. Музыки я не услышал.
Я почувствовал растущее возбуждение. Даже если я не найду здесь сильфид, я, по крайней мере, найду место, неизвестное другим туристам, а, как большинство путешественников, я высоко ценю чувство эгоистичного открытия.
