Поднимающийся с озера туман покрывал все вокруг неравномерной темной пеленой. Казалось, что даже потемнело небо, и лишь едва-едва там и тут можно было с трудом разглядеть на нем отдельные наиболее яркие звезды.
— Дай-ка мне твою руку, Джойс…
— Зачем? — сухо осведомилась девушка.
— Да не бойся ты. Не глупи. Просто я не хочу, чтобы ты споткнулась и упала.
— Я предпочитаю споткнуться и, упав, расквасить себе нос, нежели «споткнуться» иным образом.
— Ну хорошо, детка, пусть будет по-твоему.
— Ты что, смеешься надо мной?
— Ну что ты, конечно нет!
Снова воцарилась тишина. Они продолжали идти, думая каждый о своем.
Брюс постепенно ускорял свой шаг. Дистанция между ними начала увеличиваться. Вскоре Джойс увидела, как его темный силуэт затерялся среди росших вдоль берега камышей.
— Брю-ус! — позвала она.
— Что?..
— Неужели нам предстоит пересечь озеро? — не без страха в голосе поинтересовалась Джойс.
— Да нет, мы обойдем его по берегу.
— Ну а зачем это все?
— Скоро узнаешь, — ответил молодой человек.
— Брюс…
— Да, детка.
— Скажи, а тут нет никакой ядовитой нечисти?
Брюс Мелвин внезапно остановился, услышав этот вопрос. Он обернулся и поглядел на Джойс, которая, зардевшись, вдруг отпрыгнула назад, выбросив вперед руки, как это обычно делают люди, ожидающие нападения. Постояв так доли секунды, Джойс опустила руки.
— Послушай, Джойс, не нужно бояться. По крайней мере, не бойся меня. Если хочешь, чтобы я мог защитить тебя, давай я тебя осторожно обниму. Только…
— Ты что, больше ни о чем не можешь думать?
— Ну конечно, Джойс. Согласись, подобное полуобъятие — нечто столь невинное, что тебе нечего беспокоиться. Думать об этом — пустая трата времени.
— Вот тогда ты и не думай! — выпалила Джойс.
— Ну хорошо, хорошо. Я согласен. Ты приказываешь, а мое дело — подчиняться. Я понял, что мне решительно запрещается прикасаться к тебе, а потому предпочитаю держать между нами соответствующую дистанцию. Мне кажется, это должно полностью отвечать твоим желаниям.
— Угу, вижу, как ты стараешься, — надула губы Джойс.
— И ты не хочешь поблагодарить меня за это? Может быть, ты втайне предпочитаешь, чтобы я не обращал внимания на твои запреты?
— Ах оставь, Брюс. Не нужно.
Джойс закусила губы. В этот момент ей почему-то очень хотелось расплакаться.
Ирония Брюса больно задевала Джойс. Ко всему прочему, она боялась темноты, и ей меньше всего хотелось бы остаться одной в зарослях камыша, где было так мрачно и страшно. Почему-то все время приходила на ум Дорис, и эти воспоминания переполняли Джойс муками ревности, которых она никак не ожидала от себя. Она даже и не предполагала, что способна на подобные переживания. А в довершение всего угрызения совести все время напоминали Джойс о том, что и сама она, по сути, являлась большой обманщицей, приехавшей в замок ради того, чтобы написать яркий репортаж обо всей этой истории.
