— Брюс!
Ощутив, что по спине пробежал холодок, Джойс приблизилась к вышагивавшему рядом хозяину замка и взяла его за руку. Брюс не имел ничего против этой близости. Он обнял ее за плечи и крепко прижал к себе.
— Послушай, Джойс. Честно говоря, я тоже пока еще ни в чем не уверен. Да и откуда у меня может быть в этой ситуации уверенность? В любом случае следует иметь в виду, что единственным человеком, у кого была возможность подложить нам в кофе эту гадость, была Дорис. Я могу себе представить, что эта женщина может пойти на что угодно, чтобы реализовать задуманное. Она лжет так убедительно, как едва ли кому удавалось это прежде на всем белом свете. И если это потребуется для осуществления ее планов, она способна лгать и плести интриги, пока не добьется желаемого… Кошмарно, правда?
— Ну…
— Вот ты, детка, способна так беззастенчиво лгать, способна плести интриги, устраивать заговоры?
Теплое звучание, какой-то необычно ласковый тон, каким Брюс обращался к ней, а также его преисполненный нежности взгляд радовали, но одновременно и пугали Джойс.
Идущий радом и прижимающий ее к себе, Брюс слегка наклонился, чтобы ближе увидеть ее глаза. В эту светлую лунную ночь темные глаза молодого человека казались еще более черными, в то время как зубы воспринимались еще более светлыми и блестящими, чем днем. В ночном парке ощущение его мужественности было томительным и немного страшным.
Ах, эта звездная и лунная ночь! Она чудесным образом усиливала все контрасты. Так, Джойс просто физически ощущала теперь еще более возросшую слабость и с внутренним трепетом думала о силе своего спутника.
Меж тем Брюс ожидал ее ответа. Он повторил:
— Скажи, могла бы ты пойти на такое? Могла бы лгать только ради того, чтобы добиться своего?
— Ну, я…
Что она могла сказать? Наверное, лучше всего в этой ситуации было промолчать. Так она и сделала. И из затруднительного положения ее неожиданно вывел сам Брюс, тесно прижав к себе, бегло поцеловав в висок и решительно произнеся:
— Нет, детка, ты на такое не способна. Ты не смогла бы лгать никогда. Твои глаза моментально выдали бы тебя. Даже если бы твои губки и попытались сказать неправду, твои зеленые глаза в любом случае опровергли бы ее. Твои глаза говорят только правду. Они не могут лгать…
Джойс опустила голову и принялась внимательно разглядывать кончики своих туфель.
Ей казалось, что она еще ощущает на своем виске приятное тепло больших и влажных губ Брюса Мелвина. А тот продолжал говорить:
