А мы вышли на Большую Якиманку. Даня был перевозбужден и трещал без умолку о том, каким видит фильм.
– А вот и дом с призраками! – сообщил я, глядя на противоположную сторону улицы и вспоминая нашу ночную прогулку с Жанной.
Даня замер, и мне очень не понравилось выражение его лица: лиса, увидевшая курятник.
– C’ est fantastique! – пробормотал он. – Какая натура! И тем более с этим местом у вас, как у пары, связаны воспоминания.
(Перевод фразы с французского: «Это просто фантастика!»)
– И что сейчас? – недовольно спросил я. – Будешь пытаться что-то выжать из этого факта? Не забывай, это резиденция посла, снимать тут никто нам не позволит!
– Один наш родственник имеет отношение к дипкорпусу… – задумчиво начал он.
– Нет! – резко ответил я. – Броньяр, остановись! Ты же не собираешься номинироваться с этим фильмом на премию «Оскар», ты делаешь всего лишь домашнее видео для частного пользования!
– Эх, я уже вошел во вкус! Снять бы полный метр о метаниях влюбленного юноши! И все же, дружище, давай я сниму дом с привидениями… Так, на всякий случай! А вдруг пригодится при монтаже.
И он решительно двинулся к подземному переходу.
Бомжи оказались на месте. Я даже вздрогнул, вспомнив, как они тогда ночью приставали к нам с Жанной, и ускорил шаг. Но Даня, наоборот, пошел медленнее, глядя с любопытством на них. Бомжи стояли кучкой у палатки, от них воняло за несколько метров.
– А вот и «отбросы общества»! – чему-то обрадовался Даня. – Какие колоритные фигуры! Глянь, совсем молодая девчонка, а уже отверженная! Морда-то вся расцарапанная и в синяках, а рвань какая надета!
– Пошли скорее! – сказал я. – И не привлекай внимание. Они начнут приставать!
Но Даня уже доставал камеру. Он моментально снял чехол и начал снимать. Я схватил его за локоть и потащил к выходу на улицу. Бомжи уже заметили, что их снимают, я думал, что они начнут реагировать агрессивно, но нет! Они даже начали позировать и кричать: «Пусть хоть кто-то обратит внимание на нас, бедолаг!» Но когда пожилой мужчина выскочил вперед, встал перед нами, задрал штанину и начал демонстрировать какие-то жуткие язвы, не выдержал даже «режиссер». Он что-то промычал нечленораздельное и вылетел на улицу быстрей меня. И бежал без остановки до дома с привидениями.
– Это ужас какой-то! – задыхаясь, произнес Даня и остановился. – Меня чуть не вырвало! Почему их никто не забирает в какие-нибудь приюты? Мы все же в столице!
– И что? – ответил я, глядя на его позеленевшее лицо. – Сам рассказывал, что бомжей в Париже хоть отбавляй! А уж Париж вообще можно назвать столицей мира!
