- А как насчет апачей? - спросила она Шойера.
Поразмыслив над вопросом, он сказал:
- Таггарт подыскал хорошее место. Не думаю, что нас найдут. Мы проведем здесь весь день, а как только стемнеет, двинемся дальше. К рассвету будем в Глоубе.
Значит, подумала Мириам, еще есть время... время, чтобы Сванти успел вернуться. Может, он все-таки нашел Адама? Девушка не могла поверить, что брат мертв, она не поверила бы в это, пока сама не увидела бы его тело.
Пете забрал у нее винтовку. Ей ничего не оставалось делать, как сидеть и ждать возвращения Сванти. Надо как-то перехитрить Пете и предупредить Сванти. Но как?
Мириам спокойно села, понимая, что пока главная задача - не выдать своих намерений. К счастью, Шойер ее совсем не знал, и она сомневалась, чтобы он говорил о ней с Конни, - у них и так, должно быть, хватало тем для бесед. Так что, скорее всего, он не ждет от нее особых хлопот. Мириам изо всех сил старалась придумать, что бы предпринять. Но ни одна из идей, приходивших на ум, не казалась ей дельной или реально осуществимой.
Но одно она точно может и должна сделать - перетянуть Конни на свою сторону, убедить ее порвать с Шойером.
Мексиканка обладала незаурядным мужеством... Мириам своими глазами видела, как та без тени страха встречает лицом к лицу многие опасности и тревоги. Но с детских лет Конни испытывала дикий, безрассудный ужас перед апачами. Мириам считала, что именно эта причина побудила ее бросить Адама и бежать. Сам факт, что сейчас она находилась здесь, на вершине, доказывал, как мало она преуспела в своей попытке.
Что же до Пете Шойера, то Мириам подозревала - для него законопослушание все же образ жизни, несмотря на то, что в своих усилиях выполнить постановления суда сам он зачастую творил настоящие беззакония. Профессия всегда накладывает отпечаток на поступки людей. И Шойер вопреки всему привык поступать по закону. Уважение к нему в нынешних обстоятельствах оборачивалось его слабостью, ибо в глубине души его наверняка точит червяк сомнения.
Девушка надеялась, что уже успела заронить в его душу первые ростки страха, высказав предположение, что вскоре за его голову будет объявлена награда и безжалостные полицейские ищейки ринутся по его следу. Охотник на людей, как никто другой, мог представить себе грядущую погоню. Такая перспектива должна была волновать его несравненно больше, нежели любого обычного преступника.
Взгляд ее уловил внезапное резкое движение Шойера. Затем тот замер, прислушиваясь. Мириам привстала, но он жестом остановил ее. Она тоже навострила уши.
