- Я? Обворовываю?
- Ты лишаешь его всех радостей супружества и поддержки. Если не научишься давать ему гораздо больше, чем сейчас, ты не жена, а уличная девка.
- Что? Да ты ничего не понимаешь!
- Надо было Адаму уступить тебя Тому Саниферу. Вот ему бы ты подошла... Ему от тебя ничего больше и не потребовалось бы.
- Когда-нибудь, - отчеканила Конни, выпрямившись и сверкая глазами, когда-нибудь я тебя убью.
- Ты меня не убьешь. Даже и пробовать не станешь. ПОТОМУ ЧТО только сунься - и я сама тебя прикончу. Ты можешь убить Адама, потому что он тебя любит, но не меня.
- Подумаешь!
Снаружи под башмаками зашуршала галька, и в дверях появился улыбающийся Старк.
- Славный выдался денек, - сообщил он. - Лучший за все время пока мы здесь.
- Ужин готов.
Адам еще несколько мгновений стоял на пороге, оглядывая комнату. Ему каждый раз заново казалось непостижимым, как такое в общем-то неуютное и малоприспособленное для жизни место может стать своим, родным. Просто это был их первый дом. Иногда Адам всерьез начинал бояться, что у него никогда не будет ничего большего, никакого настоящего дома. А ему хотелось жить хорошо главным образом ради Конни, но и ради себя тоже.
Неожиданно он поймал себя на мысли, что о Мириам-то не тревожится вовсе и зря. Сестра всегда казалась ему такой сильной, такой самостоятельной. Она очень напоминала их мать, только была еще крепче, уверенней в себе. Но Адам сознавал, что думать так о девушке неправильно. Мужчина не вправе считать девушку такой же сильной, как он. Призвание мужчин оберегать женщин, заботиться о них. А там, где не нужно оберегать и заботиться, нет места и любви.
По представлениям Адама, любовь вообще была своего рода служением. Во всяком случае, так ему казалось.
Ущелье наполнилось тенями, но небо еще не побледнело. Каньон, где жили Старки, редко где достигал в ширину шестидесяти футов. Только вокруг построек, казалось, он немного расширялся. Но и там на самом деле было не шире, поскольку стены как бы сходились вверху, и нависающие утесы частично прикрывали крышу дома.
Заглянуть внутрь каньона можно было только с вершины Рокинстрау. Края же обрыва прятались в зарослях опунции, можжевельника и окотилло. Там и сям росли горные дубы.
- Останься завтра дома, - неожиданно попросила Консуэло.
- Не могу. - Адам откинулся на спинку самодельного кресла. - У меня много дел. Каждый день, когда я не выхожу на рудник, означает лишний день задержки... Уж лучше мне работать.
