Неожиданно медальон полыхнул желтым светом и на нем засветились непонятные руны, роем рассерженных пчел загудела хрустальная арка. Бледно-фиолетовая подсветка на ней сменилась на яркий неоновый свет. Андрей испугался и попытался выбросить тяжелый кругляш. Не тут-то было, медальон словно прирос к его ладоням. Так мы не договаривались! Свечение арки становилось ярче, испуг перерос в настоящую панику. Дохватался, так-растак, чужого! Не зная, что предпринять, Андрей со всей дури саданул этой золотой хренью об алтарь. Блюдо, кругляш, амулет, медальон, круглая золотая хрень — будь она неладна, отцепилась от рук, оставив на своей поверхности кусочки кожи с ладоней, и, победно звякнув, упала на пол возле головы дракона.
Андрей, зашипев от боли, замахал кистями рук. Несколько капель крови попало на злополучный золотой кругляш, из рубина вырвался темно-красный луч и уперся в потолок. Удивиться новому светопредставлению не получилось, в следующий миг по груди словно кувалдой саданули, ноги оторвало от земли, и он ощутил себя парящим в направлении противоположной стены. Не долетел, приполился в десяти метрах от точки отрыва, еще пяток метров по инерции проехался, полируя поверхность задом и хватая ртом воздух.
Пока он пытался подражать птицам, перестала светиться арка и исчез красный луч из рубина. Вопрос «Что это было?» как-то сразу уступил место восклицательному изречению — «Валить на хрен!» Не верил в магию? Получите доказательство, ничего, что оно с занесением в грудную клетку?
А это что за хрень? Над Андреем засветился воздух, уши заложило от тонкого, на грани ультразвука, визга. Над головой сами собой стали вычерчиваться линии какой-то пентаграммы. Как, еще ничего не закончилось? По всей видимости, его решили добить магически. А что в такой ситуации главное? Правильно — применение сто первого приема пограничника в виде измотания противника бегом. Но убежать, как удивиться минуту назад, не вышло. Андрей не успел оторвать пятую точку от отполированной поверхности и рвануть куда подальше, все равно куда, но как можно дальше от светящегося геометрического бреда, как «бред» засиял ярче солнца в безоблачную погоду. Яркий свет резанул по глазам не хуже, чем электросварка, ультразвуковой визг сменился басовитым гулом, от которого задрожали стены, на тело навалилась неимоверная тяжесть, пришпилив к полу, голову, как в тиски зажало.
Спеленутый по рукам и ногам и для надежности приколоченный к земле невидимыми гвоздями, Андрей с яростью и какой-то утробной злостью, широко раскрыв глаза, смотрел на опускающуюся на него пентаграмму. Да как они смеют так поступать с ним? Он не игрушка и не хомячок для магических экспериментов! Ярость и злость на неведомых «экспериментаторов» чуть ли из ушей не плескалась.
